Мифы славянского язычества

Этот последний стих как будто намекает на сожжение колдуна-кудесника (язычника?), когда, напротив, Илья Муромец постоянно является во всех наших сказках православным русским человеком. Замечательно также, что как в истории Добрыня был сподвижником Владимира и при сооружении кумиров, и при их разрушении, так и здесь он насылается на Данилу Денисьевича совершить злодейство, и, вероятно, он же, присутствуя с другим богатырем при смерти Василисы, заплакал «горючьми слезми».[175]

Мы сказали выше, что каждая вновь открытая песня, указывая нам на новые подробности о древнем нашем быте, разъясняет или подтверждает то, что еще не совсем для нас было ясно и достоверно. Укажем здесь на один пример подобного рода.

В одной из песен собрания Кирши Данилова[176] сказано:

Наводил он (Ванька Пьяница) трубки Немецкие,А где-то сидит Калин царь!

Очень ясно, что этот стих принадлежит эпохе новейшей, когда уже сделались известны в России телескопы; но тем не менее хранится здесь обычай гораздо древнейший употреблять для глаз какие-то трубочки (вероятно, без стекол), что видно из песни про Илью Муромца, помещенной в Московском Сборнике 1852 года, где «Добрыня, взъехавши на гору Сорочинскую, глядит в трубочку серебряную». А в продолжении рассказа мы видим, что Илья Муромец, как простой козак, употреблял вместо трубочки свой богатырский кулак. Наконец, и в песне о Василисе употребляет также и Данила Денисьевич трубочку, которая здесь прямо названа подзорною, хотя, быть может, это выражение также новейшее.

Былина про свадьбу Алеши Поповича — чистый вариант песни «Добрыня Чудь покорил». В рассказе, помещенном у Кирши Данилова, Добрыня, уезжая на богатырские дела, приказывает жене Настасье Микулишне ждать его 12 лет, а после этого сроку, если он не возвратится, идти замуж за кого пожелает, только не ходить за брата его названого — за Алешу Поповича. Она же именно за него и выходит; но во время брачного пира является вдруг Добрыня, берет жену и поздравляет Алешу: «здравствуй женившись, да не с кем спать»! В новом же варианте Добрыня, уезжая, отдает жену свою Аграфену Григорьевну в полное распоряжение и повиновение матери своей с тем, чтобы, по истечении 12 лет, она отдала бы ее замуж, только не за недруга его за Алешу Поповича. Когда же Добрыня возвращается, то среди свадебного пиршества жена его бросается к нему в объятия и просит:

Не давай меня Алешке немилому,Будь мой муж по старому, по бывалому.[177]

Очевидно, что в этом рассказе гораздо более последовательности и логики, только нельзя не удивляться тому: зачем Алеша, который постоянно почитается братом названым Добрыни, является здесь его недругом. Кажется, как будто в обеих песнях имя Алеши Поповича вошло по ошибке, что и произвело противоречие, встречающееся в сказке «Добрыня Чудь покорил». Не смешал ли наш народ Алешу Поповича с голым Шаном Давидом Поповым, который в другой песне разыгрывает точно ту же роль, и слово в слово тем же поздравлением приветствуется возвратившимся Соловьем Будимировичем.[178]

Третья былина про Ваську Казнеровича также, по-видимому, вариант первой половины песни про Калина-царя, только имя Калины заменено здесь более историческим именем Батыя, и в этой песне, как и в предыдущей, заметно более связи и последовательности в рассказе, чем в песне того же содержания собрания Кирши Данилова.

Подобно Калину, Батый со многочисленным татарским войском осаждает Киев и хвалится:

Я и Киев город выжгу, вырублю,Божьи церкви с дымом пущу,Князя со княжной в полон возьму,А князей бояр во котле сварю.

В песне о Калине приезжает ко Владимиру татарский посол с угрозою, что «возьмет Калин царь Киев град, а Владимира князя в полон полонит, а Божии церкви на дым пустит», — и вдруг потом, без всяких объяснений, является на сцену Васька Пьяница.

Татарин из Киева не выехал.Втапоры Василий ПьяницаВзбежал на башню на стрельнуто.Стрелял он тут во Калина царя;Не попал во собаку Калина царя, —

Что попал он в зятя его Сартока.Угодила ему стрела в правый глаз,Ушиб его до смерти.

Тут Калин грозит пуще прежнего и требует выдачи виновного; но является на спасение Киева Илья Муромец и перебивает всех татар.

Гораздо подробнее рассказ нового варианта: все богатыри на беду были в то время в разъездах, и испуганный Владимир положил всю свою надежду на одного Василья Казнеровича.

Пошли же (за ним) бояре во царев кабак,

Увидали тут Васюточку сына Пьяницу.