Мифы славянского язычества

Это отсутствие достоверных знаний о славянских божествах и их функциях предопределило одно из основных направлений изучения славянской мифологии, последователем которого был и Д. О. Шеппинг. Речь идет о том, что важным источником для реконструкции славянской мифологии становится ее сравнительно-историческое сопоставление с другими индоевропейскими мифологическими системами, не важно, идет ли речь о лингвистическом аспекте проблемы или же об элементах компаративистики, затрагивающих структурно-семиотический подход к данной проблеме в целом.

Для XVIII — начала XIX века главным объектом сравнения была античная мифология, что соответствовало общекультурным интересам людей той эпохи.

Так, А. Кайсаров, представляя пантеон славянских божеств, дает такие комментарии: «Болотов сравнивают иные с греческими гигантами».[18] «Кикимора между баснословными божествами России занимает ту же почти степень, какую Морфей у греков».[19]

«Ладо почиталась богинею любви и всех любовных удовольствий. Если сравнить ее с римской божеством, то это славянская Венера».[20]

Впоследствии наиболее приемлемым источником для подобного сравнения славянской мифологии станет балтийская мифология. У Д. О. Шеппинга сравнительный анализ имен богов с целью установлению их функции касается еще славянского материала (западнославянского и южнославянского).

Отменив языческий пантеон богов, христианство тем не менее не могло отменить почитание персонажей так называемой «низшей мифологии», вера в которых сохранялась у славянских народов вплоть до XX века. Одной из отличительных особенностей славянского мифологического сознания является обилие персонажей так называемой низшей мифологии. К существам «низшей мифологии» обычно относят различных демонов или духов, не имеющих божественного статуса. Но если немецкий этнограф В. Маннгардт, который и ввел этот термин в научный обиход, понимал их главным образом как духов растительности, связанных с годовым циклом умирающего и воскресающего растительного мира,[21] то в славянском мифологическом сознании их функции значительно обширнее.

Во-первых, к персонажам низшей мифологии восточных славян относят природных духов. К ним можно отнести лешего, хозяина леса, водяного, хозяина вод, «водяного дедушку», болотника, злого духа, обитающего в болотах, которого на Урале называли «болотный леший». Статус природного духа имеет также полевик, обитающий в поле, чьим женским аналогом является полудница. В качестве мифологического хозяина лугов выступает луговик. С водной стихией связано появление русалок, девушек и женщин, умерших преждевременной смертью или утонувших, а также шуликунов, маленьких водяных чертенят.

Второй крупной разновидностью персонажей низшей мифологии славян являются духи жилищ и хозяйственных построек, олицетворяющих собой, в противоположность природным духам, социальный космос славянского мира. К подобным персонажам можно отнести домового, домашнего духа и покровителя семьи, кикимору, часто рассматриваемую как жену домового, банника, ответственного за амбивалентный банный топос, предписывающий православному человеку не снимать в бане нательного креста, овинника — духа-покровителя овина, гуменника — гумна, рижник — риги и т. д. В отличие от природных духов, обитающих на профанном, чужом для человека пространстве, духи жилищ и хозяйственных построек были покровителями «своего» топоса, часто помогая человеку и заставляя его выполнять предписанные обычаем нормы поведения. Так, домовой охраняет благополучие в семье, помогает выполнять членам семьи хозяйственные работы, но сурово наказывает зачинщиков ссор, лентяев и нерях.

К одной из основных черт, характеризующих мифологическое сознание славян, можно отнести чрезвычайно развитую в славянском сознании систему двойственного (бинарного) членения мира. В соответствии с концепцией К. Леви-Строса, закон бинарных оппозиций является одной из основных черт человеческого мышления, находящей свое отражение в большинстве мифологических сюжетах. Но если Леви-Стросу, работающему с мифологией индейцев Южной Америки, приходилось буквально дешифровать скрытые в мифологическом тексте бинарные оппозиции, то в славянском мифологическом сознании эти бинарные оппозиции не только организуют космос, но и отражаются в именах божеств. Достаточно вспомнить такие имена, как Доля-Недоля, Чернобог — Белобог, наконец, такие абстрактные выражения оппозиций, как чет-нечет.

Наиболее отчетливо эти оппозиции просматриваются на примере западнославянской мифологии, где имеются свидетельства почитания богов Чернобога и Белобога. В качестве первоисточника выступает «Славянская хроника» XII века Гельмольда. В них Чернобог рассматривается как злой бог, приносящий несчастье. Белобог в западнославянской мифологии, соответственно, бог удачи и счастья. Гельмольд описывал в хронике славянское пиршество, во время которого пускали вкруговую чашу и произносили заклинания от имени двух богов, доброго и злого, черного и белого.