Мифы советской страны

Каково было соотношение легальных и нелегальных действий либеральной оппозиции? В 1915 г. «общественность» имела вполне легальные структуры, которые занимались поддержкой тыла с одной стороны, и критикой правительства с другой – думский Прогрессивный блок, лидерами которого были спикер думы, октябрист Родзянко и кадет П. Милюков, Центральный военно-промышленный комитет во главе с октябристом А. Гучковым, и земско-городской союз (Земгор), лидерами которого был князь Г. Львов и московский городской голова М. Челноков.

Очевидная неэффективность бюрократического аппарата, особенно проявившаяся в 1915 г., позволила «общественности» активно включиться в дело снабжения армии через «Красный крест», земские организации и военно-промышленные комитеты. Насколько эффективна была эта работа – можно судить по-разному, но интеллигенция и буржуазия отдавала предпочтение своим организациям. Туда привлекались финансовые и интеллектуальные ресурсы. Чиновничество в большинстве своем относилось к сети общественных организаций с недоверием. Это привело к соперничеству, «перетягиванию каната» между чиновничеством и «общественностью» в деле «организации тыла».

Поскольку депутаты были людьми известными, на них выходили все новые недовольные. В условиях военных поражений – и военные, готовые поиграть в «декабристов» ради того, чтобы сделать войну более «толковой» и победоносной. Не удивительно, что потенциальные военные заговорщики обращались к Александру Гучкову, который одно время возглавлял комиссию Думы по вопросам обороны и вообще слыл ведущим военным специалистом в депутатском корпусе. Во время войны он возглавлял Центральный военно-промышленный комитет. По признанию самого Гучкова, он вел секретные беседы о возможности дворцового переворота. Вот, наконец, и заговор. Что и требовалось доказать? Нет, доказать требовалось не это. Привел ли заговор Гучкова к свержению самодержавия, или речь идет о салонных конспирациях, которые так и остались разговорами, а самодержавие рухнуло в результате народных выступлений, с Гучковым никак не связанных?

* * *

Собирать кадры либерально настроенных военных, как их называли после турецкого переворота 1908 г. – «младотурков», Гучков начал практически сразу после первой революции. Сочувствие военных либеральным западническим идеям росло по мере дискредитации самодержавия.

Сам Гучков не относился к своим контактам с военными как к заговору, не скрывал их и даже любил бахвалиться ими[3]. Так что об этих встречах, имевших легальное обоснование по части Военно-промышленного комитета, знала половина Петербургского света. В узком кругу с Некрасовым и Терещенко обсуждали более решительные действия, но практических приготовлений сделано не было. Высокопоставленный чиновник-путеец Ю. Ломоносов вспоминал о разговорах подобного рода, которые велись «даже за генеральскими столами. Но всегда, при всех разговорах этого рода наиболее вероятным исходом казалась революция чисто дворцовая, вроде убийства Павла»[4].

Когда после провала снабжения армии 1915 г. предприниматели создали военно-промышленные комитеты, снабжавшие армию, генералы сотрудничали с их организаторами и продолжали проникаться либеральными идеями. В этом нет ничего сверхъестественного и требующего разыскания заговора.

Либеральные идеи не были чужды великому князю Николаю Николаевичу, генералам М. Алексееву, В. Рузскому, А. Лукомскому, А. Брусилову, А. Деникину, Ю. Данилову, А. Поливанову. А ведь они в ходе войны возглавляли фронты и штабы фронтов, занимали и более высокие должности, а Алексеев – возглавлял штаб Ставки. Поливанов в 1915-1916 гг. был военным министром, усиливая кадровые позиции либералов.

Благодаря Поливанову военно-промышленные комитеты получили широкие права по распределению государственных военных заказов между заводами.

Военным, раздраженным ситуацией, в которой аристократическая элита не могла обеспечить нужды армии, нравилось потакать либеральной критике. На заседаниях Особого совещания по обороне под председательством Поливанова Родзянко и Гучков могли позволять себе самые ехидные замечания в адрес правительства.

Либерализм военных был оборотной стороной их недовольства правительством и самим Николаем, о котором генерал Лукомский в бытность его заместителем военного министра говорил: «Мало ли что Государь находит достойным одобрения! Всем вам известна неустойчивость его взглядов»[5].

Алексеев отзывался о правительстве: «Это не люди, а сумасшедшие куклы, которые решительно ничего не понимают»[6]. Очевидно, что Алексеев предпочел бы такому правительству кабинет либералов, тем более – знакомых ему лично и доказавших свое здравомыслие и патриотическое рвение.

Либеральные военные были не против, чтобы правительство сформировалось из представителей либерального крыла думы. Казалось, что тогда власть будет иметь более прочную опору в обществе, можно будет легче привлечь частные капиталы к делу снабжения армии.

Эти надежды были в значительной степени иллюзорными, но вполне естественными для того времени.