Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро

— Ты прощаешь меня? — спросил Хоакин.

— Не за что тебя прощать, — вмешался Авель.

— Подойди к дедушке и скажи «да», — приказала мать.

— Да, — прошептал ребенок.

— Скажи ясно, отчетливо, прощаешь ли ты меня?

— Прощаю.

— Только твое, одно твое, — хоть ты и не знаешь пока, что такое разум, — только твое прощение мне и нужно, прощение невинного существа. И никогда не забывай своего дедушку Авеля, который делал тебе столько рисунков. Не забудешь его?

— Нет!

— Никогда не забывай его, сынок, никогда. А ты, Елена…

Елена, потупив глаза, молчала.

— А ты, Елена?..

— Я, Хоакин, уже давно простила тебя.

— Я не об этом. Я только хотел посмотреть на тебя рядом с Антонией. Антония…

Несчастная женщина с мокрыми от слез глазами обняла мужа, словно желая защитить его.

— Во всей этой истории ты была главной жертвой. Ты не могла меня излечить, не могла сделать меня добрым…

— Но ведь ты был добрым, Хоакин… Ты столько перенес!..

— Да, перенес чахотку души. Но ты не могла сделать меня добрым, потому что я не любил тебя.

— Не надо, Хоакин, умоляю тебя!

— Нет, я скажу, я должен сказать и скажу здесь, перед всеми: я не любил тебя. Если бы я любил тебя, я излечился бы. Но я не любил тебя. И теперь мне очень жаль, что не любил. Ах, если бы можно было начать все сначала…

— Хоакин, Хоакин! — причитала убитая горем жена. — Не говори так. Пожалей меня, пожалей детей, внука, который слышит тебя… Сейчас он вроде не понимает, но, наверное, завтра уже…

— Именно жалея вас всех, я и говорю. Да, я не любил тебя, не захотел полюбить. Если бы можно было начать все сначала! Но теперь, теперь, когда…

Жена не дала ему закончить, прильнув устами к устам умирающего, словно хотела вдохнуть в него свое дыхание.

— Желание начать все сначала спасет тебя, Хоакин!

— Спасет! Что ты называешь спасением?

— Если ты захочешь, ты сможешь прожить еще несколько лет.

— Чего ради? Чтобы превратиться в развалину? Впасть в старческий маразм? Нет, только не старость! Эгоистическая старость подобна детству, в котором присутствует сознание обреченности. Старик — всего лишь ребенок, знающий, что умрет. Нет, не хочу я дожидаться старости. Чего доброго, начну по пустякам ссориться с внуками, возненавижу их… Нет, нет и нет… Хватит ненависти! Я мог тебя полюбить, должен был полюбить, — в этом заключалось единственное мое спасение, которое я сам отверг.

Хоакин умолк. Продолжать он не захотел или не смог. По очереди расцеловался с родными. Через несколько часов истомленная душа его отлетела вместе с последним усталым вздохом.

СУДИТЕ САМИ!

Рамон дель Валье-Инклан

Тиран Бандерас

Перевод Н. Б. Томашевского

^{93}

Пролог

I

В ту достопамятную ночь и порешил Филомено Куэвас, местный помещик-креол, вооружить своих батраков винтовками, заблаговременно припрятанными в зарослях; и вот нестройные толпы индейцев двинулись по долинам Тикомайпу. Луна сияла вовсю, ночные дали полнились приглушенными голосами и шорохами.

II

Примчавшись в Хароте-Кемадо в сопровождении горстки пастухов, хозяин спешился, привязал коня и при свете ручного фонаря сделал перекличку:

— Мануэль Ромеро!

— Здесь!

— Ко мне! Просьба одна: не надирайся. Первый удар полночного колокола будет сигналом. В твоих руках жизнь многих людей, понял? А теперь — руку.

— Будьте, хозяин, покойны, к таким игрушкам мы привычны.

Хозяин продолжал перекличку:

— Бенито Сан Хуан!

— Здесь!

— Старый Индеец, верно, сказывал тебе, что надобно делать?

— Старый Индеец ничего не сказывал; он велел только взять пару-другую конников, дуть на ярманку и учинить там примерный переполох: пальнуть для острастки и перевернуть все вверх дном. Дельце вроде несложное.

— Ровно в полночь!

— С первым ударом колокола. Ждать буду под соборными часами.

— И чтобы все было шито-крыто: до последней минуты прикидываться мирными поселянами, приехавшими на ярмарку.

— Будем стараться.

— Гляди в оба. Руку.

Поднеся список к открытой створке фонаря, хозяин выкликнул:

— Атилио Пальмьери!

— Здесь!

Атилио Пальмьери доводился племянником жене хозяина. Это был белокурый, порывистый, нагловатый парень. Хозяин, пощипывая козлиную свою бородку, сказал:

— Тебе, Атилио, я поручаю дело самое рискованное.

— И на том спасибо.

— Обмозгуй, как лучше поджечь женский монастырь. Надо захватить это чертово семя врасплох. Пусть пущей потехи ради высыплют на улицу в одних ночных сорочках. Коли обнаружишь монашку по вкусу — зажмурься. Действовать решительно и быстро, на свежую голову. Ну, Атилио, удачи тебе! Постарайся провернуть это дельце около полуночи.

— Понял. Подготовку начну сейчас же.

— Надеюсь на тебя.

— Сакариас Сан Хосе!

— Здесь!

— Тебе — никаких определенных заданий. Действуй по обстановке. Вот скажи, к примеру: как бы ты поступил, оказавшись нынче ночью с несколькими молодцами в Санта-Фе? Что бы ты предпринял?