Мийол-ученик 2

– Угу. В общем, рыжая ревновала, смущалась, завидовала, но превозмогала свой головной мусор в такой бешеной степени, что даже всерьёз собралась рожать от меня ребёнка. Несмотря на то, что мы ещё не составили контракт. Более того: она даже ещё со мной это не обсуждала, лишь записала в дневник. Но тут вылезла история с Шак. Да?

– Да.

– Угу. Не будучи в курсе специфичной физиологии алуринов, потому что не спросила, и не решившись напрямую поинтересоваться, чего это мы делаем с ученицей наедине, да ещё с таким интересным звуковым сопровождением, рыжая снова побежала за утешением к тебе.

– Снова, да. Пришлось подрабатывать семейным психотерапевтом.

Мийол расхохотался – чего, собственно, Ригар и добивался.

– Подработал, так подработал! Папочка!

– Вообще к этому всё шло давно, – философски, с нотой извинения. – Превозмогать мусор в голове, конечно, можно, но начисто вымести его вон не получится. С тобой, Васькой и Санхан у Элойн всё было отлично с радостью и удовольствием, но вот со счастьем и душевным покоем – увы. Не ощущала она себя на правильном месте. И задушевные беседы со мной этому вовсе не помогали. Тут ведь ещё сказался фактор контроля: она достаточно много и упорно работала, чтобы стать независимой, управлять своей жизнью. В некотором роде, всю карьеру вокруг этого выстроила. А тут оп! И она снова в подчинённом положении. Приятном, но

подчинённом!

– Угу. От своей первой семьи отделалась, потому что там было слишком плохо, а от второй возможной семьи сбежала, потому что там показалось слишком хорошо.

– Как ни забавно, но именно так. Точная формулировка. В общем, сошлось в кучу сразу много чего: и вывернутые идеалы внушённой верности – а бедные слои граждан именно на этом делают упор, чтобы лишних конфликтов не провоцировать – и уже вполне оформленное желание зачать и родить… кстати, ещё один особо крупный мозговой мусор: если женщина или мужчина не оставили биологического потомства, то они неудачники, несчастные люди и прочий тяжёлый бред. М-да. В общем, когда Элойн надумала себе, что в вашу расширенную семью нынче войдёт ещё и Шак, на правах твоей очередной любовницы, этого оказалось уже слишком много для её и без того растянутых понятий о норме. Но при этом полностью рвать связи ей тоже не…

– Да-да. И она измыслила поистине гениальный план, решив, что твой ребёнок выйдет не хуже, чем мой!

– Вот ещё не хватало – детьми мериться, – буркнул Ригар, несколько смущённый, несмотря на старательно выстраиваемый невозмутимый вид.

– Ну да, папочка, – злоехидно ввернул Мийол. – Я, кстати, хочу поинтересоваться: а тебе, то есть изначальному тебе, особо крупный мозговой мусор про несчастье без потомства насколько сильно давил на сознание? А?

– Довольно сильно. Но я нынче, к счастью, не изначальный жабодолец.

– Кхм…

– Не совсем изначальный, – поправился отец, – полностью отрицать влияние невозможно. Я потому и сказал, что мусор в голове можно превозмогать, но не вымести вон с концами. Увы. В общем, сложившаяся ситуация достаточно… психологически комфортна.

– Неужели? Это что, от повышенного комфорта Элойн столько времени бегала от меня – и, кстати, сейчас продолжает бегать! – не в состоянии объясниться прямо?

– Она именно не в состоянии. Боится.

– А ты объяснял ей, что это всё – бред? О боги, благотворцы заоблачные, вот же… дура!

– Тяжёлое наследие полученного воспитания.

– Ага, ага. Как там ты говорил… если немного переиначить под обстоятельства: можно вытащить девушку из бедности, но нельзя вытравить бедность из девушки. Как раз наш случай!

– Ну да. Наш. Но, повторюсь, всё сложилось хоть не идеально, но комфортно.

– Неужели?

– Да. У Элойн будет ребёнок… и более подходящий, в её представлении, любовник: мужчина постарше неё, да ещё и послабее, с которым ей удобнее – я-то на неё давить при всём желании не смогу. У меня… у меня примерно тот же случай, пусть менее выраженный. Своё по крови дитя, своя женщина…

– Уведённая у собственного сына.

– Мелкий недостаток, с которым я готов мириться.

– Угу. И когда наша непраздная рыжая соизволит явиться для разговора? Или… да в чернолесье эти разговоры – но хотя бы игнорировать меня она перестанет… когда? А Санхан и Кульми, говоря васькиным языком, лепших подружаек?

Ригар повёл плечами.

– Не знаю. Я пока её не уломал. То есть она вроде как ужасно смущена «предательством», своей «недостойностью» и прочей чепухнёй, но под всем этим кроется понятно что.

– Страх?

– Он самый. Стыд и страх. «Лепших подружаек» – стыдится… а тебя – боится.

– Ну да, ну да. А что мы, напомню, до контракта не дошли и друг другу никаких особых обязательств не давали – это так, мелочи? Я должен непременно впасть в священную ярость и что-то нехорошее с ней сделать? С женщиной, беременной моим сводным братом!

– Или сестрой.

– Или так.

Мийол запустил обе руки в волосы, сильно отросшие за мирное время в городе, которые он нынче подвязывал в низкий хвост, и, зажмурясь, повторил:

– Боги заоблачные, что за дура-то, а?!