Мик Джаггер

Со времен платонического романа с Клео Силвестер Мик питал слабость к красивым молодым негритянкам. Вскоре после выхода «Уик-энд телеграф» с Маршей ей позвонили из конторы «Стоунз» и предложили поучаствовать в рекламной фотосъемке для их следующего сингла «Honky Tonk Women» — ей предстояло позировать в «драной одежде» вместе с остальными музыкантами. Марша отказалась — объяснила, что не хотела бы выглядеть так, будто «ее только что отымели „Роллинг Стоунз“ в полном составе». Затем Мик позвонил ей сам, а спустя несколько дней без предупреждения заявился в ее квартиру в Блумсбери. Когда она в изумлении попятилась от двери, он ухмыльнулся, наставил на нее палец и сказал: «Пиф-паф!» Марша не была поклонницей «Стоунз», а Мика в сравнении с эльфическим Марком Боланом считала «некрасивым, даже непривлекательным». По ее воспоминаниям, покорила ее «застенчивость и неловкость». Остаток ночи они проболтали о блюзовых клубах и общих знакомых. Чем больше Мик расслаблялся, отметила она, тем больше смягчался и прояснялся его невнятный кокни.

Под большим секретом у них начался роман, но, поскольку Марша тоже была певицей и записывалась, они вместе появлялись на публике, не вызывая подозрений, — и к тому же в Лондоне тогда почти не было папарацци. Мик называл ее — а она, как ни странно, не возражала — «мисс Пушистик». Ему нравилось, что она, в отличие от большинства женщин, при нем не слабела коленками и не взирала с обожанием, а была резка и прямолинейна («как мужик», говорил он); плюс она была образованна, любознательна и от природы стильна. Что всего лучше, невзирая на траву, которую в товарных количествах курили в труппе «Волос» и вокруг, Марша ничегошеньки не употребляла. Позже она вспоминала, что Мик часто заговаривал о злоупотреблениях Марианны, как они расстраивают и беспокоят его, как он не в силах это прекратить.

Певческая карьера Марианны застопорилась, но актерская цвела. Весной 1969 года ее пригласили играть Офелию в «Гамлете», в новой постановке выдающегося театрального и кинорежиссера Тони Ричардсона. Он женился на Ванессе Редгрейв, главной любимице публики среди молодых британских актрис, но был бисексуален и явно влюблен в Мика. Впрочем, нет сомнений, что Марианна получила роль исключительно благодаря своим талантам. Гамлета играл тридцатилетний Никол Уильямсон, которого великий театральный критик Кеннет Тайнен объявил «молодым претендентом на титул лучшего актера в мире», и среди актеров второго плана тоже значились видные фигуры — в частности, Энтони Хопкинс в роли Клавдия. Спектакль должен был некоторое время идти в «Раундхаусе», перестроенном железнодорожном депо в Кэмдене, ставшем центральной лондонской площадкой экспериментального театра и музыки; также спектакль собирались снимать и показывать в кино.

Параллели между Марианной и юной девушкой, которая измучена причудами мстительного принца Дании (о нем говорится, что «к нему пристрастна буйная толпа»,[240] словно он какой-то провозвестник рок-звездности), в итоге лишается рассудка и, по сути, кончает с собой, утопившись, были болезненно очевидны. Британская сцена никогда не видала такой истерзанной, такой душераздирающей Офелии: мертвенная бледность, темные круги под глазами — воплощение сомнительного стиля, который спустя тридцать лет назовут героиновым шиком.

Увы, то был не просто грим. Чтобы Марианна смогла пережить сцену, в которой Офелия сходит с ума, «Испанец» Тони Санчес ежевечерне доставлял ей в театр героиновые колеса. Реакция была почти неотвратима, и за кулисами ставили ведро, куда она «метала харч» прямо перед выходом на сцену. В «Фейтфулл» она признается, что во время постановки у нее был роман с Николом Уильямсоном, — нередко она играла страдания неразделенной любви сразу после секса в гримерной.

«Представление» пылилось на складе «Уорнер бразерс», но слухи о блеске Мика дошли до Тони Ричардсона, и тот предложил ему вторую крупную кинороль. Только что сняв «Атаку легкой кавалерии», превозносимую критиками и коммерчески успешную, Ричардсон собирался ставить фильм о Неде Келли, ирландско-австралийском беглом бандите XIX века, который стал народным героем, как Джесси Джеймс на американском Западе. На роль Келли он и позвал Мика, предпочтя его множеству замечательных антиподных актеров. Даже для опытного подражателя играть австралийского изгоя в блокбастере — серьезный шаг в неведомое; Мик, однако, принял вызов без малейших терзаний, предшествовавших его автопортрету в роли Тёрнера. Потом он горько пожалеет, что дал себя уговорить, но в то время «Нед Келли» казался прямой дорогой к звездности, которой не открыло «Представление».

Начало съемок в Новом Южном Уэльсе планировалось на июль, когда у Мика по-прежнему не предвиделось концертов со «Стоунз». И ему впервые предстояло играть с Марианной — ее взяли на роль сестры Келли Мэгги, существенно менее завлекательную, нежели Офелия. Она согласилась, надеясь в основном, что совместная поездка подальше от политических и сексуальных интриг при дворе «Стоунз» как-нибудь оживит их отношения.