Мик Джаггер

В фильме изображена битва Фицкарральдо с перуанской стихией; в кульминации полноразмерное океанское судно одной только живой человеческой силой тащат через джунгли. Поскольку Херцог презирал спецэффекты и макеты, все это означало многие месяцы на натуре под Икитосом. Условия были нелегкие — проживание и гигиена на базовом уровне, телефонная связь с внешним миром ненадежна. Постоянная парилка, риск встречи с диким зверьем и ядовитыми насекомыми, вдобавок местное туземное племя объявило съемочной группе войну — один сотрудник-перуанец был убит стрелой из лука, несколько других ранили.

Как и прежде, твердо решив сниматься в кино, Мик в мгновение ока превратился из рок-божества в игрока команды, прекрасно ладил со всеми, от прочих исполнителей главных ролей до второго ассистента оператора, и на невзгоды не сетовал. Ему предоставили машину, но, по воспоминанием Херцога, Мик пользовался ею в основном для того, чтобы возить других участников съемок. Он держался несколько месяцев, разве что изредка вырываясь на выходные к Джерри в Нью-Йорк. Затем, когда отсняли 40 процентов фильма, Джейсон Робардс подхватил дизентерию, уехал в Штаты лечиться и по предписанию врачей отказался сниматься дальше. Пока Херцог раздумывал, как преодолеть эту катастрофу, Мику тоже пришлось улететь на предгастрольные репетиции «Стоунз». Режиссер не стал искать ему замену — просто вырезал персонажа Уилбура и переснял весь фильм с Клаусом Кински в главной роли. «Потеря Мика, — позже вспоминал Херцог, — моя самая ужасная режиссерская потеря в жизни».

Перед гастролями вышел новый альбом, по-панковски озаглавленный «Tattoo You», — на конверте изображено лицо Мика, разукрашенное, как у гарпунера-каннибала Квикега в «Моби Дике». Годичные съемки «Фицкарральдо» не оставили ему времени на песни, и альбом собрали из прежних репетиционных записей — некоторые были сделаны аж в 1972 году, — оживив их новым вокалом и перезаписав некоторые партии. Альбом девять недель занимал первую строчку американских чартов, в Великобритании добрался до второй и в итоге так распродался во всем мире, что стал трижды платиновым. «Start Me Up» (1977 года) оказалась крупнейшим синглом «Стоунз» со времен «Tumbling Dice». После диско-выпендрежа и задумчивости, даже меланхоличности записей конца семидесятых («Miss You», «Emotional Rescue», «Waiting on a Friend») они вернулись к основам — рычащему гитарному риффу и неисправимым трем аккордам. Даже под сорок Мик умел петь точно подросток, у которого одно на уме.

Ближе к началу 1981 года американский журналист Лэндон Джонс выделил в демографической картине новый слой — беби-бумеров, которым предстояло обрести еще большую экономическую силу в восьмидесятых и дальше, чем подросткам шестидесятых. Беби-бумеры и были теми самыми подростками, плодом послевоенного всплеска совокуплений; теперь они выросли, заматерели, добились влияния, даже власти, но по-прежнему не желали отказываться от своей золотой юности и от музыки, ее позолотившей. Сингл «Роллинг Стоунз», в котором признается необходимость подачи электричества («Start me up… I’ll never stop…»[314]

), и гастроли, признающие двадцатилетие группы, побудили беби-бумеров наконец вступить в свои права.

Когда начались продажи билетов на американские концерты, в очереди тут же выстроились мужчины и женщины тридцати с хвостом, профессионалы в деловых костюмах, заменивших халаты и хайратники. В Нью-Йорке и окрестностях на 100 000 мест поступило 3,5 миллиона заявок. Наглядным симптомом появления нового рынка стало коммерческое спонсорство, весьма ощутимо дополненное традиционным добавочным доходом от продажи плакатов и футболок с Вываленным Языком. Жестокое состязание полудюжины брендов, идентифицируемых с тем или иным аспектом стиля жизни беби-бумеров, выиграла парфюмерная корпорация «Джован», чье название в результате напечатали на каждом проданном билете. В целом гастроли стоили беспрецедентных 40 миллионов долларов.

Группа собралась на репетиции в студии, она же ферма, в сельском районе Массачусетса, разукрашенного всей гаммой новоанглийской осени. Несмотря на напряженные месяцы в Перу, Мик считал, что удручающе потерял форму, и приступил к интенсивным тренировкам — подъем тяжестей, карате, сквош и ежедневные семимильные пробежки; кроме того, он надзирал за организацией безопасности на гастролях и за оформлением сцены а-ля кабуки, а также совещался с принцем Рупертом Лёвенштайном. После пары недель такой жизни вес его сократился до каких-то девяти стоунов, а обхват талии — до двадцати семи дюймов.