Мик Джаггер

Помимо этого, единственным их контактом со звукозаписывающей индустрией был приятель Иэна Стюарта по имени Глин Джонс, который работал на Портленд-плейс, на маленькой студии IBC руководителя оркестра Би-би-си Эрика Робинсона. Джонсу разрешали записывать любых музыкантов, в которых он видел потенциал, и по его приглашению «Стоунз» записали на IBC пять своих концертных номеров. За это Джонс получил полугодовой опцион на продажу демозаписи какому-нибудь крупному лейблу.

Джорджо Гомельски, по сути, стал менеджером группы, однако поразительное бескорыстие не позволяло ему подписать с ними контракт или даже принудить выступать только у него. Продолжая рыболовецкую тему («crawdaddy» — южное обозначение речного рака или лангуста), они начали играть и на острове Ил-Пай, расположенном на широком участке Темзы в районе Туикенема. Главным зданием на острове был ветхий гранд-отель, чей бальный зал с упругими деревянными полами прославился в эпоху чарльстона и блэк-боттома. Теперь местный антиквар устраивал здесь блюзовые марафоны, чередуя «Стоунз» с другими будущими суперзвездами, в те времена еще неузнаваемыми. Среди них были выгнанный из Кингстонского художественного колледжа Эрик Клэптон — который так нервничал, что играть на гитаре мог только сидя, — и хриплый ученик гробокопателя из Северного Лондона по имени Род Стюарт.

Гомельски вел и другие дела. Одной из центральных тем для бесед в начале 1963-го — ну, кроме погоды — стала причудливо стриженная ливерпульская группа «Битлз», которая вслед за средненьким дебютным синглом выпустила сногсшибательный хит «Please Please Me» и разожгла подростковую истерию, какой мир не знал со времен появления Элвиса Пресли. Парой лет раньше Гомельски видел их в трущобных гамбургских клубах и уже тогда понял, что перед ним нечто исключительное. Когда стала хитом «Please Please Me», он обратился к их менеджеру Брайану Эпстайну с предложением снять о «Битлз» документальный фильм.

Фильм так и не случился, но Гомельски подружился с ними и как-то в воскресенье, когда играли «Стоунз», привел битлов в «Кродэдди». Несмотря на огромную пропасть, их разделявшую, ливерпульцы и южные мальчики поладили с полпинка — и, как ни странно, обнаружили общие музыкальные корни. «Битлз» годами играли каверы американского ритм-энд-блюза, пока Джон Леннон и Пол Маккартни не начали писать свое; на сцене они тоже были резки и агрессивны, как «Стоунз», пока Эпстайн не упаковал их в одинаковые блестящие костюмчики и не заставил кланяться и улыбаться. Леннон, которому никогда не нравилось платить такую цену за успех, откровенно завидовал свободе Мика, Брайана и Кита, достававшуюся им, потому что они никто.

Позже «Битлз» зашли в дом 102 по Эдит-гроув и объявили, что в сравнении с их собственным жилищем, позади экрана в порнокинотеатре гамбургского района красных фонарей, эта квартира — почти дворец. Выяснилось, что одержимый рок-н-роллом Леннон почти ничего не знал про блюзовых героев «Стоунз» и никогда не слышал записей Джимми Рида, пока Мик не поставил ему «I’ll Change My Style». Через несколько дней, выступая на би-би-сишном «Поп-променаде» в Королевском Альберт-холле, «Битлз» позвали Мика, Кита и Брайана к себе в гримерку. Чтобы не платить за билеты, троица одолжила из битловского реквизита три гитары и прикинулась гастрольными менеджерами. Единственный раз в жизни Мик оказался в толпе вопящих поклонников, которые вовсе не осознавали его присутствия.

* * *

От большинства юношей той эпохи, каково бы ни было их призвание, ожидалось, что ближе к двадцати годам они будут помолвлены и к двадцати одному женятся. И девятнадцатилетнему Мику казалось, что он нашел женщину, созданную для него, — прекрасную, умную и обладающую фантастическими знакомствами Клео Силвестер. Перевести их ненавязчивые (и по-прежнему платонические) отношения на более постоянный уровень было, конечно, до крайности проблематично. Межрасовые браки были в Великобритании еще очень редки, особенно в среде среднего класса, и ожидалось жестокое сопротивление со стороны и его семьи, и родных Клео. Он, однако, готов был выстоять против любых предрассудков и неодобрения. Для начала он хотел, чтобы Клео съездила в Дартфорд и познакомилась с его родными, — он не сомневался, что она мигом очарует даже его мать.

Но Клео отнюдь не была готова к таким обязательствам. Она только что окончила школу и вот-вот должна была приступить к учебе в педагогическом колледже неподалеку от Ричмонда. Она к тому же с молоком матери впитала недоверие к бракам — и мужчинам, — поскольку не раз наблюдала, как бурно, а порой и жестоко ссорились перед расставанием ее собственные родители. «Я сказала Мику, что мои чувства к нему тут ни при чем, — вспоминает она. — Просто момент был неподходящий. Я хотела, чтоб мы по-прежнему были друзьями, но он сказал, что остаться на этом уровне для него невыносимо».