Читаем Микеланджело Буонарроти полностью

Микеланджело Буонарроти

Ей в то время было сорок семь лет, а ему – более шестидесяти. Виттория принадлежала к старой итальянской аристократии: она происходила из могущественной семьи Колонна по отцу, а по матери была принцессой Урбинской.

Биограф Микеланджело Огюст Ланно-Роллан уточняет:

«Виттория Колонна родилась не в Неаполе, как уверяют некоторые писатели, а в Марино, небольшом городке, принадлежавшем ее семье. Отец ее, Фабрицио Колонна, герцог де Паллиано, был великим коннетаблем Неаполитанского королевства» ²⁰³.

В семнадцать лет она вышла замуж за маркиза ди Пескара ²⁰⁴

, разбившего войска короля Франциска I при Павии. Она его любила, он ее – нет. Он был слишком занят, посвящая почти все время своей любимой войне. После его гибели от ран в ноябре 1525 года Виттория замкнулась в вечной печали неутешного вдовства и полностью ушла в философию, религию и поэзию. По словам Огюста Ланно-Роллана, она «посвятила всю свою жизнь воспоминаниям о муже» ²⁰⁵.

Вот что пишет Асканио Кондиви об отношениях Микеланджело и Виттории:

«Особенно велика была любовь, которую он питал к маркизе ди Пескара, влюбившись в ее божественный дух и получив от нее безумную ответную любовь. До сих пор хранит он множество ее писем, исполненных самого чистого и сладчайшего чувства <…> Сам он написал для нее множество сонетов, талантливых и исполненных сладостной тоски. Много раз покидала она Витербо и другие места, куда ездила для развлечения или чтобы провести лето, и приезжала в Рим только ради того, чтобы повидать Микеланджело» ²⁰⁶.

Можно верить Кондиви, а можно и не верить. В любом случае, он выпустил в свет биографию Микеланджело еще при его жизни, и многие уверяют, что сам великий творец наставлял его в этом труде, а это значит, что в нем написано лишь то, что нужно было пожилому гению.

Любовь особого порядка

Любил ли он Витторию Колонна? По-своему – конечно. Но это не была любовь в том смысле, в каком ее понимает подавляющее большинство людей. Любовь Микеланджело к этой женщине была особого порядка.

Известно, что после смерти мужа она стала едва ли не самой знаменитой итальянской поэтессой эпохи Возрождения. Они с Микеланджело целое десятилетие регулярно общались друг с другом, обмениваясь стихотворными текстами и философскими размышлениями, и при этом ее мысли о бренности мирской жизни находили горячий отклик в измученной душе Микеланджело.

Есть известная мудрость о том, что любовь – это единство трех влечений: влечения ума, влечения сердца и влечения того, что ниже пояса. Само по себе влечение ума – это уважение, влечение сердца – это дружба, а третье влечение имеет прямое отношение к тому, что принято называть сексом. Так вот, если рассматривать отношения Микеланджело с Витторией Колонна, то в них, без сомнения, имели место два первых влечения, но напрочь отсутствовало третье. Следовательно, любовью эти отношения назвать никак нельзя.

Жизнь Микеланджело никогда не была согрета женской лаской. В этом смысле он женщин не знал, он их боялся и старался избегать. Однажды один священник выразил сожаление по поводу того, что Микеланджело так и не женился и у него нет детей, на что художник ответил: «И без женщин достаточно терзаний доставило мне искусство, а детьми моими будут произведения, которые я оставлю после себя» ²⁰⁷.

Эти слова наглядно иллюстрируют мысль о том, что, как бы ни говорил Зигмунд Фрейд, у Микеланджело не было никакой врожденной предрасположенности к бисексуальности.

По определению Асканио Кондиви, то, что было между ними, – это «чистая любовь, целомудренная, платоническая и идеальная, как та, что испытывал Данте к своей Беатриче» ²⁰⁸.

А вот Риктор Нортон, один из исследователей интимной жизни Микеланджело, определяет их отношения так:

«Он возвел ее на пьедестал, но вряд ли его любовь к ней можно назвать гетеросексуальной: он звал ее «мужчина в женщине» (un иото in una donna). Его стихи к ней <…> подчас трудно отличить от сонетов к юноше Томмазо деи Кавальери, к тому же известно, что Микеланджело сам подчас заменял обращение «синьор» на «синьора» перед тем, как пустить свои стихи в народ» ²⁰⁹.

Она сама определяла чувство, объединявшее их, как дружбу и вернейшую привязанность.

Биограф Микеланджело Марсель Брион совершенно справедливо называет его отношения с Витторией Колонна «душевной дружбой» ²¹⁰.