Михаил Горбачев - путь наверх (из книги 'Кремлевские заговоры')

Андропову важно было иметь под рукой главного, хотя и тайного свидетеля против Медунова. Борьба вокруг Медунова была напряженной, Брежнев и К' цеплялись за него, как утопающий за соломинку, - и уже не только по долгу дружбы. Ведь залогом власти является не только возможность выдвигать своих людей на ответственные и доходные посты, но также защищать их в случае необходимости. Брежневцы защищают теперь Медунова уже из чистого инстинкта самосохранения.

Но к 1982 году Брежнев уже не смог больше защищать от политических козней Андропова своего старого друга и ближайшего помощника Андрея Кирилленко (Андропов просто перестал пускать его на заседание Политбюро), а своего свояка Семена Цвигуна не защитил даже от физической расправы (первый заместитель Андропова, Цвигун пытался остановить расследование дела брежневского зятя, но был найден у себя в кабинете на Лубянке с простреленной головой), и Медунов тоже пал окончательно и бесповоротно. За пять месяцев до смерти Брежнева в "Правде" появилось краткое сообщение: Медунов "осбовожден от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу" - канцелярская формула опалы высокопоставленного чиновника. На самом деле, вместо "другой работы", Медунов был исключен из партии, а на его место назначен срочно вызванный из Гаваны "дипломат поневоле" Виталий Воротников (тот был направлен на Кубу брежневской мафией в почетную ссылку - за то, что слишком уж активно помогал Андропову в его борьбе с коррупцией). Спустя еще год, в награду за верность и в возмещение морального ущерба, Андропов, уже будучи генсеком, назначает Воротникова премьером Российской республики, вводит кандидатом в Политбюро, а еще через полгода уже со смертного одра, делает полноправным членом Политбюро - самая фантастическая по своим перепадам, элементам акробатики, и самая стремительная по скорости кремлевская карьера за всю советскую историю.

Что же касается коррупции, то ни Медунов, ни зять Брежнева Юрий Чурбанов не являлись исключениями, а наоборот, подтверждали правило власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. Особенно в Советском Союзе, где общественно-экономические отношения определяются не свободным товарно-денежным обменом, не обменом идей и информации, но почти исключительно сословно-бюрократической иерархией.

Естественно, что и Горбачев отнюдь не был воплощением неподкупности у себя в Ставрополе, дополнительное обьяснение чему - почти патологическая тяга его жены к предметам роскоши и прочим излишествам. Но, видимо, коррупция затронула его в меньшей мере, чем его западного соседа Медунова, хотя, несомненно, в большей, чем его южного соседа Эдуарда Шеварднадзе, который руководил тогда Грузией. Сейчас они мирно уживаются под кремлевской крышей, а в середине 70-х годов между этими двумя протеже Андропова произошло резкое столкновение. Ни Горбачев, ни Шеварднадзе, правда, не знали, что у них в Москве один и тот же покровитель. Андропов не поощрял даже самые преданные ему союзы и группировки, все нити сходились лично к нему, между собой не соприкасаясь. Он был кукловод, они - марионетки.

В 1972 году генералу Шеварднадзе, тогда еще начальнику грузинской милиции, удалось с помощью Андропова свергнуть с поста партийного лидера Грузии давнего приятеля Брежнева Василия Мжаванадзе и занять его место. Это был вариант полицейского переворота, впервые испробованный генералом КГБ Гейдаром Алиевым в другой кавказской республике - Азербайджане (при содействии все того же Андропова, - который, как видим, дважды отрепетировал на Кавказе, а потом совершил в Москве аналогичный путь против брежневской камарильи).

Надо сказать, что в Грузии, как и в Азербайджане, кумовство, взяточничество, подкуп, "покупка" высоких должностей (включая министерские), наконец, подпольная промышленность, успешно конкурирующая с государственной, достигли фантастического размаха. Шеварднадзе, будучи, как и Алиев, человеком неукротимой энергии и замечательной изобретательности, вел борьбу за возвращение своей республики под командование Кремля с переменным успехом, и грузинская одиссея носила более сложный, разветвленный и запутанный характер, чем прямолинейная и жестокая - с расстрелами за экономические преступления - борьба с коррупцией в Азербайджане. Да и сам Шеварднадзе был всегда более живым, интеллигентным и предприимчивым человеком, чем его коллега из Азербайджана - человек-компьютер Алиев.

Их дальнейшая (уже "кремлевская") судьба - еще одно свидетельство их индивидуальных различий: оба вызваны в Москву, вошли в Политбюро, Алиев стал первым замом премьера, а Шеварнадзе министром иностранных дел, но в то время, как последний по сей день удерживается на своем посту, первого давно заставили уйти на пенсию.