Михаил Кликин. Сборник

— Ладно… Хорошо… Как скажешь…

Она заплакала. Это так меня поразило, что я едва не выпустил из руль.

— Прекрати, — сказал я, хмурясь. И она успокоилась.

Всё же она была очень сильная.

* * *

Налёт на аптеку прошел идеально — иногда мы умели действовать, как сплоченная и сработанная команда.

Километра за четыре до назначенной цели я велел остановиться. Прямо на дороге мы провели короткий бриффинг — договорились, что и как будем делать, распределили роли. Минтай в это время чистил «макарова», смазывал его машинным маслом. Действовал он довольно умело, насколько я мог судить. Неудивительно, что Димка решил доверить пистолет ему, тем более, что на тот момент уже все знали о моих непростых отношениях с короткоствольным оружием.

В село мы въезжали на максимальной скорости. Я был первый — показывал дорогу. Проскочив мимо новорубленной церквушки, вывернули на маленькую площадь, остановились у ближайшего домика — старой избы с пристроенным мансардным этажом: внизу располагалась аптека, наверху жили её хозяева. Димка выскочил из «мазды», держа в руке приготовленный трос, зацепил один крюк за буксировочную петлю на моей «десятке», второй крюк повесил на решетку, закрывающую окно аптеки. Я включил заднюю передачу, натянул трос — решетка легко вывалилась, мне даже дергать не пришлось. Димка тут же подогнал «мазду» к окну, вспрыгнул на капот, стволом автомата выбил стекло, заглянул в небольшой зал аптеки, фонариком себе подсвечивая, показал, сложив пальцы кольцом — «ок». Я на этот момент уже отцепил и отбросил выдернутую решетку. Увидев Димкин жест, бегом вернулся в салон, поддал газу и бросил сцепление — машина прыгнула вперед. И опять мы поставили автомобили под углом друг к другу, образовав таким образом небольшое укрытие. Я распахнул дверь, оставив мотор работающим, накинул промасленный ватник на торчащие из рамы стекла и, кряхтя, полез в разбитое окно. Димка прикрывал меня, светил фонариком. Минтай с пистолетом и монокуляром карабкался на мятую крышу «мазды». Катя перебиралась за руль «десятки», а Оля, встав внутри треугольника, образованного машинами и стеной аптеки, уже готовилась принимать лекарства.

У меня при себе имелся список, составленный Романом, но, обернувшись, я понял, что времени на подбор лекарств не будет — на площади появились первые зомби. И я, опрокинув одну зеркальную витрину, разбив топором другую, начал грести всё, что попадалось под руку — из шкафов, из холодильника, с полок и стеллажей. Я набивал пластиковые пакеты-«маечки», запас которых всегда возил в машине, и выкидывал их в окно. Два, три, четыре пакета. На маленьком столике у входа я увидел томик с крупной надписью «Справочник» на красной обложке, схватил его, понимая, что он может оказаться важней многих лекарств, подбежал к окну, бросил книжку Оле, оценил обстановку.

Зомби были метрах в пятидесяти.

Димка целился в ближайшего.

Минтай что-то орал, замахивался «коктейлем Молотова».

— Три минуты еще! — крикнул я и опять кинулся к взломанному шкафу с биркой «антибиотики»…

Стрелять Димка так и не решился — патроны жалел, как он потом признался. А вот свежерозлитые «коктейли Молотова» ему жалко не было — чего там жалеть? — масло, бензин, кусок простыни и пивная бутылка. Подступы к аптеке полыхали, но огонь этих тварей не останавливал, а разве только слегка дезориентировал. И Минтай парочку зомби все же грохнул, испытав пистолет. Только не очень-то нам это помогло — счет обращенных шел уже на десятки. Я вывалился из окна аптеки, когда они лезли на наши машины. Кого-то даже рубануть топориком по морде успел. Катя на тот момент уже перебежала в «мазду», освободив мне место за рулем.

Стартовали мы с Димкой почти одновременно — он опередил меня буквально на секунду. Наседающие твари так и посыпались с ревущих машин — моя «десятка» подпрыгивала, переезжая тела, и я боялся, что она сейчас застрянет. Не менее страшно было лавировать среди растекшихся огненных луж. Но мы прорвались, не загорелись, и не застряли. И даже уже внимания не обращали на преследующих нас мангусов, поскольку знали, что скоро они отстанут.

— Как вы там? — спросила рация.

Оля шуршала пакетами за моей спиной, выбирала нужные лекарства.

— Нормально, — ответил я. — Начинаем лечение.

Мы выехали на пустое шоссе. Димка, притормозив, правым поворотником помигав, пустил меня вперед.

Я снова был главный.

Я показывал дорогу.

* * *

Пустые тихие деревни. Перелески. Грузовики-дальнобои, вставшие у обочин. Разлившиеся речушки. Далекие, будто бы плывущие за нами церкви. Проблески огромных луж в заброшенных полях. Бурые стога, просевшие за зиму. Поселки с остатками сельскохозяйственной инфраструктуры на окраинах: гнилые фермы, ржавые башни, развалившиеся элеваторы — как после войны.

И зомби, зомби — иногда в самых неожиданных местах.

Мы не гнали — дороги здесь были разбиты, как обычно весной. Их всегда начинали ремонтировать в мае.

Теперь уже не начнут никогда.

— Долго еще? — спросила рация.

— До съезда с трассы минут двадцать, — ответил я; не соврал, но и всей правды не сказал.