Михаил Кликин. Сборник

— Возможно, завтра нас всех загонят в ловушку и перебьют, — сказал, неожиданно появляясь рядом, старший лейтенант Зорин. — А если не завтра, то на следующей неделе. Или через месяц. Или через год. Ты ещё можешь вернуться в свою белую прозрачную коробку. Тогда они тебя не тронут. Останешься жить в тепле, при свете, в чистоте. Вновь начнёшь получать еду и воду. И теперь будешь знать, что работаешь экспонатом — это может придать твоей жизни смысл.

Младший сержант Мамедов недоверчиво и немного обиженно посмотрел на старшего лейтенанта Зорина.

— Нет.

— Что — «нет»?

— Я пойду с вами.

— Зачем? Ради чего? — кажется, старшему лейтенанту Зорину действительно было интересно услышать ответ на этот вопрос. — Мы же не сумеем перебить их всех.

Младший сержант Мамедов закусил губу, не зная, нужно ли сейчас рассказывать старшему лейтенанту про испарённую сестру и отца, наполовину сожжённого невидимым огнём, про истекающую кровью маму, продолжающую подтаскивать к зенитному пулемёту ящики с патронами. Про дом, про двор и про город, где прошло детство, и от которых даже руин не осталось — только радиоактивный провал в земле. И про то, как совсем недавно полторы сотни человек, среди которых были его друзья, его новые товарищи и хорошие знакомые; бывшие программисты, служащие, таксисты, учителя, библиотекари, милиционеры, слесари — все они взлетели ввысь, подброшенные неведомой силой, и потом долго — секунд двадцать — жутко шлёпались на серые плиты, будто переспевшие яблоки.

Младший сержант Мамедов посмотрел в глаза старшего лейтенанта Зорина и понял, что рассказывать ничего не нужно.

— Я пойду с вами. Говорите, война — это их религия? Что ж — они отличные миссионеры. Я уже всей душой и всем сердцем принял их веру. Теперь самое время причаститься.

Старший лейтенант Зорин засмеялся — от этого смеха мурашки бегали по коже, и волосы на загривке вставали дыбом.

— Отлично, сержант. Просто отлично. С этого момента можешь считать себя частью отряда. Но пока спрячься где-нибудь. Сейчас здесь начнётся фейерверк.

Старший лейтенант Зорин повернулся по-уставному кругом, сделал два шага и перешёл на бег — его везде ждали, он сейчас каждому был нужен. Но вот он задержался на секунду, повернулся и прокричал громко:

— Может быть, мы и не сумеем перебить их всех! Но мы будем очень стараться!

Абсолютная бомба

Хайт убил трёх захватчиков, прежде чем его обнаружили.

Первого врага он подстрелил с двадцати метров — разнёс отсвечивающую лысиной башку из трофейного светового ружья. Этот выстрел был последний. Разрядившееся ружьё пискнуло, хлюпнуло, и стеклянный светлячок на ложе сменил цвет с жёлтого на красный. Хайт тихо ругнулся и выкинул бесполезное оружие в кусты кольчатника.

Перезаряжать ружья хаммов спецы пока не научились.

Второго врага Хайт зарезал ножом — тенью подкрался со спины, прыгнул на могучую шею, полоснул по выпирающим рифлёным венам — и отскочил, спрятался за деревьями, наблюдая, как бьётся в агонии истекающий бурой кровью противник.

Третий враг был хорошо вооружён. И Хайт долго следовал за ним, выбирая удобный момент для атаки… Он убил захватчика из отцовского двудульного огнестрела — каменные дробины, пущенные почти в упор, смяли полированный затылок хамма и разорвали сосуды на его короткой шее. Эхо выстрела выплеснулось в небо. Смертельно раненный хамм завизжал, призывая товарищей. Хайт тут же подскочил к нему, рубанул ножом по суставу руки, вывернул из ослабевших пальцев иглометатель — и, закинув добычу за спину, со всех ног помчался на юг.

Он уже слышал, как сквозь чащу ломятся на пронзительный зов умирающего другие хаммы…

От преследователей он оторвался через двадцать минут. Это не составило особого труда, ведь он родился на этой земле. Хаммы же были здесь непрошеными гостями. Неудивительно, что они проваливались в топкие ямы и путались в липких лианах. «Земля родная к чужому злая» — так говорят в народе. Так и есть на самом деле.

Сбив преследователей со следа, Хайт повернул на запад. Он возвращался в деревню с достойными трофеями. Один иглометатель чего стоил! Да и радиомодули, вырезанные из тел первых двух захватчиков, тоже имели некоторую ценность. Возможно, спецы дядюшки Лаха сумеют собрать из них переносную рацию.

Хайт давно хотел заиметь переговорное устройство.

* * *

— Они быстро учатся. Я бы сказал, стремительно. Их неграмотные охотники научились обращаться с нашим оружием. Из модулей связи их кустари мастерят работающие радиоприёмники и рации, хоть и не вполне понимают принципы их функционирования.

— Я читал об этом в докладах. Не думал, что как такое возможно.

— Ну, это немногим сложней, чем составить пирамидку из готовых кубиков. Меня больше пугает другое — деятельность их учёных. Разведка докладывает, что в крупных городах Фурсы создаются исследовательские центры. Там изучают захваченные артефакты. И нас.

— Нас?

— Да. Тридцать восемь человек находятся сейчас в плену. Где именно их держат, мы не знаем. А если бы даже и знали… Я не уверен, что мы сумели бы их освободить. Слышали, чем закончилось высадка десанта на Овальный Остров?