Михаил Ромм. Способ жизни

На следующий день режиссеру было сделано предложение о прокате фильма в ФРГ, предложены контракты от нескольких кинофирм и телекомпаний. По итогам фестиваля в Лейпциге Ромм получил приз «Золотой голубь» и приз кинокритиков. На следующий год на Всесоюзном кинофестивале ему вручили специальный приз жюри.

Зрители и критики осыпали Ромма хвалебными откликами. Коллеги старались всячески поддержать авторов фильма. Руководство Союза кинематографистов выдвинуло «Обыкновенный фашизм» на соискание Ленинской премии. Ведущие кинорежиссеры написали в ЦК письмо с просьбой одобрить такое решение.

Однако в коридорах власти находилось еще много сторонников грибачевых и софроновых. Они ставили на пути картины всяческие препоны. Издательству «Искусство» было дано указание рассыпать набор альбома, посвященного «Обыкновенному фашизму». В резолюции Идеологического отдела при ЦК запрет на демонстрацию фильма по телевидению обосновывался тем, будто подобный показ может испортить отношения с ФРГ. Вот о чем пеклись на Старой площади.

Однако Михаила Ильича уже заботило другое: он был разочарован тем, что много интереснейших документальных материалов не использовано, они наверняка задели бы публику за живое. По количеству хроники режиссер чувствовал, какие проблемы сейчас особенно злободневны. В первую очередь экология. Сотни тысяч заводов, миллионы автомобилей, в промышленных городах смог. Человек варварски губит природу. И себя тоже: наркотики, алкоголь, курение. Людей, в том числе молодых, охватывает апатия, недовольство обществом, в котором они живут. Молодежь желает быть свободной от всего, отказывается от наследия предков, по любому поводу происходят массовые бунты. На вооружение расходуются миллионы долларов, а между тем многие дети и взрослые живут в нищете, умирают от голода и нехватки лекарств. Повсеместно засилье рекламы: купи то, купи это, купи, купи, купи. В воздухе витает тревога — нет уверенности в завтрашнем дне. Люди час от часу становятся агрессивней. Поднимают голову неонацисты. Культурная революция в Китае. Безумное количество фанатичных поклонников своего вождя. Мао Цзэдун из каждого утюга. Перлы Мао (они сродни черномырдинским, только пожиже) цитируются на каждом шагу… Как все это можно терпеть?! Необходимо избавляться. В первую очередь об этом должна знать и помнить молодежь.

В январе 1966 года журналист-международник С. Н. Ростовский (больше известный читателям под псевдонимом Эрнст Генри) и бывший политзэк, литературовед М. М. Кораллов начали собирать подписи авторитетных деятелей науки и культуры под открытым письмом первому секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу.

Интонация письма весьма встревоженная. В нем поднята болезненная для нашего общества проблема: попытки реабилитации Сталина, культ личности которого был осужден на ХХ съезде КПСС в 1956 году. Признаки этого явления проскальзывали и в устных выступлениях, и в печати, особенно в мемуарах военачальников.

Затронув внутриполитические и международные аспекты темы, авторы письма говорят о печальных перспективах, к которым способна привести подобная тенденция.

Как инициатор письма (предполагают, он же сочинил текст), Эрнст Генри распределил работу по сбору подписей таким образом: сам он, поскольку имеет много знакомых известных ученых, собирает их у деятелей науки. Кораллов же будет «окучивать» представителей культуры.

Каждый выполнил свою работу на совесть. Двадцать пять имен, одно громче другого, сплошь знаковые фигуры. Это одно из первых групповых писем, где «засветился» академик А. Д. Сахаров. Указал: трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий. Столько регалий, а фамилию его мало кто знал — секретный.

Впрочем, регалий тут у всех хватает. И Нобелевский лауреат академик И. Е. Тамм, и академик П. Л. Капица — самый первый лауреат Сталинской премии, правда, после хрущевской кампании по искоренению культа личности она стала называться Государственной. Самым многократным обладателем этой награды среди «подписантов» оказался Ромм, получавший такую премию пять раз.

Разумеется, для каждого подписавшего на первом месте стоял основной пафос послания. Однако имелись и частности, обращавшие на себя внимание, делавшие письмо еще более значимым. Для Михаила Ильича, скорее всего, близкими стали следующие слова:

Мы убеждены, например, что реабилитация Сталина вызвала бы большое волнение среди интеллигенции и серьезно осложнила бы настроения в среде нашей молодежи. Как и вся советская общественность, мы обеспокоены за молодежь^[66].

Беспокойство за молодежь. Это чувство многие годы буквально обуревало Ромма. Выше упоминалось, что первым импульсом для идеи «Обыкновенного фашизма» ему послужила случайная встреча с группой молодых людей, лишь краем уха слышавших об уроках истории, об ужасах нацизма. Позже в своей документальной ленте авторам удалось на многое открыть глаза. Однако тема не исчерпана до конца, тут еще дел невпроворот.