Михаил Суслов

Но требующие немедленной реакции телеграммы продолжали приходить из Алжира. Фалин положил очередную шифровку на стол министру.

Громыко прочитал и сказал:

– Я посоветуюсь с членами Политбюро.

Через несколько часов было принято решение назначить Пегова послом в Индию. Причем ему предписывалось немедленно сдать дела и вылетать в Москву.

И вот что выяснилось: Пегов – свояк Суслова. В 1973 году Громыко пришлось взять его заместителем, а когда Суслов стал вторым человеком в партии, то вернул родственника на партийную работу. В октябре 1975 года Пегов стал заведовать отделом по работе с загранкадрами и выездам за границу. Одобрение отдела требовалось любому дипломату, которого Громыко отправлял на работу в посольства и консульства.

Леонид Сумароков рассказывал о Суслове:

«Подарков обычно не принимал, а если вдруг без его ведома, например, во время визитов в страну гостей из-за рубежа, домой от их имени привозили какие-то подарки, скажем, коробки с винами, они подолгу так и стояли не разобранными где-то в районе кухни, и никто не знал, что с ними делать. Вологодское руководство прислало как-то коробку знаменитого вологодского масла, не помню, уж сколько его там было. Узнал. Потребовал вернуть. Но коробку обслуживающий персонал уже открыл, возвращать не удобно. Тогда распорядился, чтобы в обком отправили деньги. Сердился. Сказал: купить хотят! А к нам в ЦК письма идут, что хорошие сорта масла исчезли из продажи, вот они сюда и шлют, будто все в порядке. Спросишь с них потом!»

Подарков опытный партийный работник Суслов не брал, потому что понимал: это опасно. Возьмешь какую-то мелочь, и пойдут разговоры, всё преувеличат, потом проблем не оберешься.

Многие чиновники использовали высокое положение для устройства личных дел. Сотрудники ЦК с легкостью защищали диссертации и зарабатывали неплохие деньги, публикуя статьи и книги, сочиняя сценарии и внутренние рецензии, нанимаясь консультантами фильмов, художественных и документальных. Отказа они не знали, напротив, издатели и редакторы зазывали работников ЦК, их имена в списке авторов служили своего рода охранной грамотой.

Четырнадцать лет первым заместителем заведующего общим отделом ЦК был Клавдий Боголюбов, еще три года он руководил отделом. Занимающий эту должность обладал большим влиянием в партаппарате. Клавдий Михайлович выдавил из своего поста максимум – вплоть до Государственной премии и «Золотой Звезды» Героя Социалистического Труда.

«Боголюбов у нас защищал докторскую диссертацию, – вспоминал Всеволод Михайлович Иванов, который в те годы работал в Академии общественных наук при ЦК КПСС. – Я влез в эту диссертацию и ахнул: он ухитрился к своей кандидатской диссертации прилепить небольшую брошюру и представил это как докторскую. Но как можно кандидатскую диссертацию, написанную до ХХ съезда, всунуть в докторскую, только Сталина вычеркнуть? Я сказал и ректору, и руководителю кафедры, что это не диссертация. Но никто не решился, сказали, что боятся связываться».

Потом, когда Боголюбова сняли с должности, обнаружился реальный автор диссертации. Устроили разбирательство, и Всесоюзная аттестационная комиссия лишила Клавдия Михайловича докторской степени за плагиат.

Хорошо помню, как на моих глазах подчиненные льстиво поздравляли своего начальника с высшим академическим званием. Он с достоинством принимал поздравления, сознавая свои заслуги перед наукой. А я помнил его молодым комсомольским секретарем: он не только не мог сам написать ни строчки, но и с трудом произносил подготовленную для него самым простым языком речь, запинался на каждом слове! Думаю, собственную докторскую диссертацию он едва ли читал. Разве что в руках держал – когда передавал ученому совету.

В 1982 году сектор учета руководящих кадров установил, что в аппарате ЦК КПСС 464 работника защитили диссертации – каждый четвертый. 151 человек защитил диссертации по истории, 127 – по экономике, 56 – по философии.

Суслов благоразумно держался в стороне от этого.

Леонид Сумароков:

«В 1981 году Суслов был в ГДР. Когда возвращался обратно, случайно узнал в самолете, что тогдашний посол Абрасимов передал для него в подарок люстру. Возмутился и потребовал тут же вернуть. Ему говорят, что невозможно, мы уже в воздухе. Отчитал порученцев за то, что не сказали раньше, тоже вернул послу деньги. Уж не знаю, на свои тот покупал или на казенные, и как это потом оформляли».

У Суслова с Абрасимовым отношения, мягко говоря, не сложились. Неразумно в такой ситуации подставляться. Да и зачем нужны подарки, если к его услугам решительно все! Только пожелай!

Поклонники Суслова восторженно писали о его скромности, даже аскетизме. Но в реальности он, как и другие члены Политбюро, жил по-царски. Дома – прислуга. Когда ездил по стране, его принимали пышно и помпезно.

Георг Васильевич Мясников, который много лет проработал вторым секретарем Пензенского обкома партии, описал в дневнике, как встречали Михаила Андреевича с семьей: