Михаил Суслов

– Если мы уйдем из Венгрии, – говорил Хрущев, – это подбодрит американцев, англичан и французов. Они поймут как нашу слабость и будут наступать. К Египту им тогда прибавим Венгрию. Нас не поймет наша партия. Выбора у нас другого нет.

Микоян отстаивал свою точку зрения:

– Вся Венгрия требует вывода наших войск. Страна охвачена антисоветскими настроениями. В нынешних условиях лучше поддерживать существующее правительство. Сила не поможет. Надо вступать в переговоры.

На сей раз Суслов, чутко уловивший смену настроения «наверху», с ним не согласился.

На Президиуме ЦК он сформулировал позицию предельно ясно:

– Только с помощью оккупации можно иметь правительство, поддерживающее нас.

1 ноября Имре Надь вручил послу Андропову ноту с требованием начать вывод советских войск. Не получив ответа, правительство Венгрии вышло из Организации Варшавского договора и провозгласило нейтралитет. Это окончательно склонило Москву к интервенции. Яноша Кадара тайно доставили в СССР. На заседании Президиума ЦК он подробно рассказал о положении в стране:

– Восставшие боролись за строй народной демократии. Вначале вы не видели этого, квалифицировали это как контрреволюцию и повернули этим массы против себя.

Кадар согласился возглавить правительство Венгрии.

Хрущев вызвал первого заместителя министра обороны маршала Ивана Степановича Конева. Спросил: сколько потребуется времени, чтобы навести порядок в Венгрии? Маршал попросил трое суток. Управление боевыми действиями принял на себя генерал армии Михаил Ильич Казаков, командующий Южной группой войск Объединенных вооруженных сил стран – участниц Варшавского договора.

Югославскому лидеру Иосипу Броз Тито Хрущев потом объяснит:

– Мы не можем допустить реставрации капитализма в Венгрии, потому что у нас, в Советском Союзе, люди скажут: при Сталине такого не было, а эти, которые Сталина осуждают, всё упустили…

1 ноября на венгерскую территорию по приказу маршала Конева вступили новые части Советской армии. Конев приказал войскам «оказать братскую помощь венгерскому народу в защите его социалистических завоеваний». Большая часть венгерских вооруженных сил не оказала сопротивления, но некоторые соединения вступили в бой. К ним присоединились тысячи повстанцев, которые забрасывали советские танки ручными гранатами и «коктейлями Молотова». Они даже сбили советский самолет из зенитного орудия, но после нескольких дней боев были вынуждены сдаться.

К удивлению многих, новое руководство Венгрии быстро навело в стране порядок. Янош Кадар был симпатичен своей подчеркнутой скромностью, которой вынуждены были придерживаться все партийные бонзы. Он разрешил венграм ездить по миру много раньше, чем такое право обрели граждане других восточноевропейских стран. Секретарь ЦК ВСРП по идеологии Дьердь Ацел, которого иные московские чиновники не любили за его еврейское происхождение, сумел достичь компромисса с самыми видными венгерскими интеллигентами, писателями, деятелями культуры, которые в 1956-м встали в оппозицию к власти.

Суслов, Андропов и другие советские руководители извлекли свои уроки из трагических событий той осени. Они увидели, с какой легкостью коммунистическая партия может утратить власть над страной, если только она позволит себе ослабить идеологический контроль, цензуру, если исчезнет страх. Малейшее послабление – и режим начинает разваливаться…

Принято считать, что в знак благодарности Андропова вернули в Москву и поставили руководить новым отделом ЦК. В реальности вопрос о смене посла в Будапеште возник не потому, что Юрия Владимировича хотели отблагодарить. Напротив, в Москве беспокоились о другом. Андропов был тесно связан с прежним руководством Венгрии. Захочет ли работать с ним Янош Кадар?

Председатель КГБ Серов оставил в Венгрии своего заместителя генерал-лейтенанта Сергея Саввича Бельченко.

Генерал рассказывал историку Алексею Юрьевичу Попову, как ему в Будапешт в начале 1957 года позвонил Серов:

– Никита Сергеевич просит узнать мнение руководства Венгрии по поводу нашего посла Андропова. Желают ли видеть его на этом посту?

Бельченко попросился к Яношу Кадару на прием и задал этот вопрос.

– Товарищ Андропов, – откровенно ответил новый руководитель страны, – очень достойный человек, профессионал. Но он был в сильной дружбе с Ракоши, поэтому, если это возможно, мы хотели бы видеть на его месте другого человека.

Юрия Владимировича вернули в Москву. Работу ему нашли.