Михаил Задорнов. Аплодируем стоя

Его популярность сильно росла за счёт показов в «Вокруг смеха». У него тогда появились хорошие номера. Все зрители заметили «Аутогенную тренировку», «Шпиона». А потом он исполнил «Два девятых вагона». Эту историю привёз с гастролей Лёша Птицын, но Миша её развил до очень смешной миниатюры. Номер стал хитом. Миша понимал, что «Вагоны» публика запомнила лучше, чем его самого, и потому, выходя на сцену, всегда вставлял в свою речь слова о том, что он – автор «Двух девятых вагонов», чем, собственно, умножил свой успех.

Став профессиональным сатириком, он не перестал использовать мои репризы, и я на него обижался и порой устраивал скандалы. Но он говорил: «Лёнь, мне так нравится, как ты пишешь, что я не могу удержаться!»

После такого признания как-то уже и ругаться не хотелось. А через несколько лет я ему говорил: «Миша, ну что же это такое, ты перестал у меня таскать репризы. Я что, стал хуже писать?»

Нет, просто Миша стал писать лучше.

Теперь уже я у него учился. Он, например, открыл мне свою технологию. Надо много раз переписывать то, что пишешь.

Я попробовал. Действительно, при переписывании всё время что-то добавляется новое. А потом я прочитал в книге Вересаева, что Гоголь каждую свою вещь переписывал восемь раз.

Удивительно, что и Гриша Горин тоже говорил мне, что все свои вещи переписывал по восемь раз. Причём он Вересаева не читал и про Гоголя не знал.

С удовольствием вспоминаю, как Задорнов в восемьдесят каком-то году позвал меня и Смолина в пансионат ЦК ВЛКСМ «Ёлочка». Мы там давали концерт. Начинал я, и минут через тридцать весь зал скандировал. Потом выступал Смолин и доводил зал до повального хохота. А потом Задорнов довёл зал до истерики. И одна девушка даже… в общем, ей пришлось уйти с выступления.

На следующее утро, когда мы втроём пришли в столовую, все, кто там был, встали и встретили нас аплодисментами.

Что и говорить, до сих пор вспоминаю это с удовольствием.

Ещё помню, что мы в этой «Ёлочке» пошли на Москву-реку. Было уже холодно, но Миша разделся до трусов и плавал среди льдинок. Спокойно моржевал. Вообще, был очень спортивным парнем. Раньше, ещё в Риге, он играл в гандбол и всю жизнь играл в теннис.

В восьмидесятых годах он стал с нами ездить и в Баку, и в другие города, но ему рамки общего концерта уже были узки. Мы работали каждый по 20 минут. А он не мог остановиться. Меньше сорока у него никак не получалось.

В общем концерте это было просто невозможно. После его сорока минут кто-то мог провалиться.

На гастролях мы конечно же разыгрывали друг друга. Один раз розыгрыш закончился печально. Мы жили в гостинице «Москва». С нами была эстрадная пара авторов-исполнителей – Брайнин и Дабужский.

Брайнин – пародист. Писал и исполнял пародии. Что мне в голову пришло – не знаю. Я позвонил Борису Брайнину и сильно изменённым голосом с кавказским акцентом спросил:

– Ты Брайнин?

– Да.

– Мы вчера на концерте были, хотим пригласить вас к себе на концерт. Каждому по 50 рублей.

– Хорошо, – отвечал Брайнин. – Да, да, конечно.

– Значит, давай ты.

– Я.

– Потом этот с нашей фамилией.

– Ага, Измайлов.

– Да, потом этот…

– Арканов?

– Давай, Арканов, и ещё этого позови, Матютю.

Задорнов исполнял в концерте репризу из «Нарочно не придумаешь». Вместо названия фильма «Убийство Маттеоти» было написано – «Убийство Матюти». Так что Брайнин понял, что речь идёт о Задорнове.

В конце разговора «заказчик» дал Брайнину, как свой номер, номер самого Брайнина.

А Брайнин, естественно, свой гостиничный номер не помнил и записал номер «заказчика Тенгиза».

Положив трубку, Брайнин тут же обзвонил всех нас и пригласил на концерт. Очень возбудился, нервничал, предвкушая неожиданный гонорар.

Дабужский, который жил в одном номере с Брайниным, тут же обиделся, потому что его не позвали.

Через некоторое время «Тенгиз» позвонил Брайнину и сказал, Матютю не надо. Только втроём. Брайнин позвонил Задорнову и сказал, что Тенгизу Матютя не нужен.

Ещё через некоторое время Тенгиз позвонил Брайнину и сказал, что и Брайнин тоже не нужен, а он сам позвонит Измайлову и Арканову, после чего повесил трубку.

Брайнин позвонил мне и спросил, звал ли меня Тенгиз? Я сказал, что звал, сказал, что ты отказался сам. Позвони ему, если что, я откажусь от концерта.

Брайнин стал звонить Тенгизу, но там всё время было занято, потому что он звонил сам себе…

Пора было ехать на концерт. Я спустился в вестибюль и встретил умирающего от смеха Задорнова.

Он сказал: «Лёнь, ты не представляешь, что сейчас было. Я у себя в номере делаю гимнастику. Звонит Брайнин и говорит, что меня, как Матютю, зовут на концерт. Я согласился, а через 15 минут звонит Брайнин и говорит, что Матютя не нужен» – и хохочет. Его жутко развеселило, что его назвали Матютей.

Мы сели в машину. Брайнин стал с возмущением рассказывать Арканову о случившемся.

Сообразительный Аркан скосил на меня глаза, я, чтоб не расхохотаться, отвернулся.

Аркан всё понял и спросил: «Борь, а по какому телефону ты звонил Тенгизу?»

Боря достал бумажку и продиктовал телефон. Арканов узнал номер Брайнина и всё понял окончательно.