Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

Выйдя из Портсмута, «Витязь» начал переход через Атлантический океан при свежем северном ветре, нередко крепчавшем до штормового. 29 декабря 1870 года, в темную бурную ночь, корвет столкнулся с трехмачтовым немецким барком, захваченным французами, который шел, не соблюдая мер предосторожности, без бортовых огней. Как доносил Назимов в Морское министерство, он «успел только принять через борт на палубу корвета капитана барка, его помощника и 8 человек команды, как пробитый в носовой части барк начал тонуть. Сцепления с корветом снастями не было, и корвет от столкновения не пострадал. <…> В темноте ночи и на большой зыби разбитый барк быстро скрылся, погрузившись на дно»[329]. Назимов немедленно приказал лечь в дрейф и принять меры для спасения оставшихся на барке. «При сборе и опросе спасенных оказалось, что погибло только двое. <…> Я все-таки остался лежать в дрейфе до рассвета, чтобы по возможности осмотреть горизонт». Утром, когда «оказалось, что на горизонте ничего не было видно <…> мы взяли курс на Мадеру (Мадейру. — Д. Т.),

как ближайший пункт, чтобы высадить спасенных»[330].

Так по воле случая Миклухо-Маклай 31 декабря вновь оказался на рейде Фуншала — главного города португальского острова Мадейра, прославленного за природные красоты, плодородие почвы и целебный климат многими путешественниками. В 1866 году Геккель и его спутники провели на Мадейре два дня. Насей раз Николай Николаевич, по-видимому, вообще не сходил на берег. Через день «Витязь» вышел в открытое море и направился к островам Зеленого Мыса, также принадлежавшим Португалии.

8 января 1871 года корвет бросил якорь в гавани Порто-Гранде на острове Сан-Висенти. Этот гористый вулканический остров, как и весь архипелаг Зеленого Мыса, испытывает иссушающее влияние африканских пустынь. Здесь господствовала, по наблюдениям Гончарова, «грозная безжизненность от избытка солнца и недостатка влаги»[331]. «В Порто-Гранде, — рапортовал Назимов, — намерен остаться на две или три недели, во-первых, для получения европейской почты, а, во-вторых, для приведения корвета в должный вид по чистоте и окраске, которую до сих пор не мог произвести как следует по причине сырых погод в Англии»[332]

. По словам судового врача Ф.К. Кролевецкого, стоянка в Порто-Гранде «оказала очень хорошее влияние на здоровье команды; часть людей ежедневно свозили на берег. <…> Для больных нанят был в городе большой частный дом»[333]. Больше всех был измотан трудным плаванием «пассажир» — Миклухо-Маклай.

Как писал ученый сестре по прибытии в Порто-Гранде, «сильно качало вообще все время так, что иногда трудно было удержаться в койке, и обедать и завтракать было не легкою задачею: все валилось, катилось, и иногда самого себя приходилось привязывать, чтобы не слететь с постели или со стула»[334]

. В этом и других письмах Николай Николаевич умалчивает о своей приверженности морской болезни, но на нее недвусмысленно указывает Назимов, сообщая в «Записке» о пребывании ученого в Порто-Гранде: «На переходе до островов Зеленого Мыса Миклуха-Маклай большею частью страдал морской болезнью; по прибытии на остров Сан-Висент <…> он просил устроить ему на берегу моря палатку для различных наблюдений и собирания морских животных, но преимущественно губок». В свободное время, по словам Назимова, Миклухо-Маклай делал зарисовки «типов местных жителей <…> таких экземпляров у него было много и, должно сказать, все весьма удачно выполнены». Простудившись «в палатке, поставленной у самой воды», Николай Николаевич «поселился в наемной квартире на берегу»[335].

Из газет, доставленных в Порто-Гранде почтовым пароходом, командир «Витязя» и его пассажир узнали, что в январе 1871 года в Лондоне созывается международная конференция для пересмотра некоторых статей Парижского трактата; это предвещало мирное урегулирование кризиса, вызванного демаршем Горчакова. 11 января Назимов отправил в Петербург рапорт, который непосредственно касался участи Миклухо-Маклая. Павел Николаевич писал управляющему Морским министерством Н.К. Краббе: «Имею честь просить Ваше Высокопревосходительство разрешить мне в случае мирных отношений с другими державами, что узнается в Вальпарайзо (Вальпараисо. — Д. Т.), отправиться в Австралию для высадки на берег Новой Гвинеи имеющегося на корвете натуралиста Миклухи-Маклая, а оттуда уже идти на соединение с эскадрою, через Японию»[336]. Этот рапорт, отправленный, по-видимому, по просьбе ученого, и ободряющие известия из Европы явно улучшили настроение Миклухо-Маклая.