Милая , 18

Лучший нарочный роты доложился.

—      Быстро отправляйся в Груденз и к полудню — обратно. Скачи полями, на главную дорогу не вы­езжай. Донесение отдай командиру Божаковскому в руки. Скажи, что рота Б не появилась и мы продолжаем двигаться на север.

—      Слушаюсь, господин офицер.

Андрей посмотрел, как Тирович пришпорил ко­ня, и обернулся к Стике.

—      Через пять минут всем быть на дороге.

Есть, господин офицер.

В предрассветном холодном воздухе у солдат изо рта шел пар, и они хлопали себя по бокам, чтобы согреться. Первые лучи уже пронизывали рощу, рассеивая неприятную серую мглу. ”По коням!” — пронеслась команда вдоль всей колонны. Ни ворчания, ни перебранки. Всех охватила тре­вога. Самые набожные опустились на колени и быстро прошептали молитву. Странно, подумал Андрей, в этой роте обычно не молятся. Он сно­ва взглянул на часы. Минут через сорок оконча­тельно рассветет. Куда, черт возьми, подева­лась рота Б? У Андрея свело живот, как быва­ло перед футбольным матчем. Может, это из-за скверного чая?

—     Рота выстроена, — доложил Стика.

Андрей кивнул, и Стика поскакал назад к до­роге. Роща опустела. Андрей проверил седло и посмотрел на своего великолепного черного коня. Баторий был беспокоен. Андрей прижался лбом к его загривку. ”Благодарю тебя, Господи, за то, что Ты дал нам жизнь, которая в Твоих руках, и души наши Ты сохраняешь”. Почему я молюсь? По­следний раз я молился еще мальчишкой. Баторий заржал и встал на дыбы. ”И ты что-то чувству­ешь, мой хороший? Спокойно, дружище”. Андрей вскочил на коня и пустил его рысцой к дороге.

—     В путь! — гаркнул Стика.

Ехали на север час, два, три, и с каждым ки­лометром нарастало беспокойство: рогы Б не бы­ло и в помине. Это уже не простое опоздание. Либо был получен другой приказ, либо что-то случилось.

Первым услышал Стика. Колонна остановилась без всякой команды, и все посмотрели на небо: оттуда доносился неясный гул. Потом высоко-вы­соко появились десять почти неразличимых чер­ных точек.

—     Съехать с дороги, - спокойно приказал Анд­рей.

Спустились в ров у дороги, спешились и взяли коней под уздцы, чтобы успокоить их. Двести пар глаз, не отрываясь, смотрели на небо.

—     ... Шестьдесят, шестьдесят один, шестьде­сят два...

Гул над головой нарастал. Вскоре все небо покрылось черными точками, движущимися в иде­альном порядке и, как казалось, крайне медлен­но. Ошеломленный полк молчал, и только Стика продолжал монотонно считать:

—     ... Двести тридцать четыре, двести тридцать пять...

Никогда они еще не видели столько самолетов сразу. Жуткий парад скрылся из виду, и все стихло. Триста пятьдесят самолетов. Еще долго никто не мог проронить ни звука.

—     Капитан, — наконец проговорил осевшим го­лосом Стика, — они полетели над нашей террито­рией?

—     На юго-восток, — ответил Андрей.

—     Куда же они направляются?

—     На Варшаву.

Все перевели взгляд с неба на капитана Андровского.

—           Итак, — сказал он, — представление нача­лось. — У него вырвался нервный смешок. — Сти­ка, собери офицеров и пришли ко мне рядового Траску из первого взвода.

Они сгрудились над картой.

—          Траска, ты был фермером в этих местах, где можно здесь найти хорошее укрытие, чтоб возвы­шалось над дорогой?

—          Тут есть небольшой лесок, господин офицер, —  показал рядовой Траска место на карте возле дороги, — оттуда хорошо видать вокруг.

—          Туда мы и отправимся, господа, — сказал Андрей. — Приведите своих людей в боевую го­товность — и туда. Быстро проехать весь путь.

—          По коням!

—          Приготовиться к бою!

Тронулись. На сей раз капитан Андровский был впереди.

—     Ну как, сержант? — спросил Андрей.

—     Так страшно — вот-вот в штаны наложу, — пышные усы Стики совсем обвисли.

—     Держись возле меня. Сегодня выдюжим, а по­том, говорят, уже не так страшно.

Через час нашли лесок, о котором говорил ря­довой Траска. Андрей был доволен: и укрытие есть, и прекрасно видна дорога. Он послал че­тырех солдат обследовать местность в радиусе километра, одного солдата — на север разыски­вать роту Б и одного — обратно на юг на Трудензскую базу.

Андрей сел в сторонке и попытался оценить обстановку. Скопление немецких танков, которое они обнаружили, самолеты и исчезновение роты Б — все свидетельствовало о том, что война нача­лась. Что же предпринять? Двигаться дальше на север? Остаться на месте и ждать появления нем­цев? А если они появятся, что делать? Дождать­ся темноты и вернуться на центральную базу? Нет, невозможно. Душе улана претила сама мысль бежать и прятаться.

Как это часто бывает на войне, решение при­шло само собой.

—     Капитан, — доложил Стика, — связные воз­вращаются с севера.

Андрей направил на них полевой бинокль. Од­ного он узнал: связной, которого он посылал на север, а второй незнакомый. Они въехали в ле­сок на взмыленных конях. Незнакомый был весь в крови и почти без сознания.

—     Он из роты Б, капитан, — сказал связной.

—     Говорить можешь, солдат?

Тот кивнул, тяжело дыша.