Миланский вокзал

То, что это так, с каждым днем становилось все яснее и яснее. Благодаря непреодолимому притяжению, оказываемому Центральным вокзалом на бродяг всех мастей, он превратился в своего рода социальную свалку под открытым небом, где скапливались отходы, порожденные бешеной конкурентной жизнью мегаполиса. Это место, будто бельмо на глазу, портило тот облик Милана, который отчаянно хотелось видеть руководящей верхушке – и, учитывая то, что именно с вокзала начиналось знакомство с городом многих путешественников и туристов, раздражение политиков было вполне понятным.

Началась «большая зачистка», объявленная комиссаром Далмассо. За два дня до этого квестор устроил большую облаву, и были запланированы последующие. Масштабная операция, в которой участвовали около ста офицеров, кинологи и криминалисты, конные полицейские и даже вертолет. Входы в Центральный вокзал и метро были перекрыты. Сотни опознаний и личных досмотров привели к десяткам арестов нелегальных иммигрантов и толкачей, а также к изъятию изрядного количества наркотиков, нескольких ножей и пистолета. Что касается сотрудников «Полфера», то они максимально усилили патрульную службу на участке, одним из координаторов которой был Меццанотте, и начали проводить политику нетерпимости. КПЗ участка уже трещала по швам, а на столе Рикардо стопка отчетов о преступлениях, обвинительных заключений и различных протоколов достигла тревожных размеров. Однако у него сложилось впечатление, что конкретных результатов достигнуто очень мало. В результате этих операций торговля перемещалась на несколько улиц в сторону, но через несколько дней все продолжалось как прежде. Это было похоже на бросание камней в пруд: раздавался всплеск, по воде на несколько мгновений расходились концентрические волны, а затем поверхность становилась совершенно гладкой и неподвижной, будто ничего не произошло. Возможно, Раймонди, глава Центра социальной помощи, который в своем интервью резко раскритиковал макси-рейд, был прав. Перед лицом проблем такого масштаба одних репрессий оказалось недостаточно.

Была половина шестого вечера пятницы 25 апреля, стоял теплый весенний вечер. Меццанотте устал и нервничал. И без того тяжелый день осложнялся еще и необычайным наплывом людей, привлеченных в Милан демонстрацией в честь Дня освобождения. Он не чувствовал себя подходящим для такой деятельности, и ему ужасно не хватало детективной работы. Сразу после перевода Рикардо попросил Далмассо о назначении в небольшую команду криминальной полиции отдела. Два наиболее интересных расследования, проводимых в настоящее время, касались незаконного оборота наркотиков из Франции через курьеров, путешествующих, набив желудки кокаином, и краж меди на железной дороге. Возможно, это покажется неожиданным, но данный металл, считающийся отличным проводником электричества и легко поддающийся переработке, пользуется большим спросом на черном рынке, настолько, что его прозвали «красным золотом», а металл, используемый для железнодорожных кабелей, отличается своим качеством и чистотой. Однако об этом и слышать никто не хотел. Далмассо объяснил ему, что в той деликатной ситуации, в которой он оказался, не следует выставлять себя напоказ, и отфутболил его – иначе и не скажешь – в патрульную службу.

Его смена почти закончилась, и Рикардо проводил последний обход перед тем, как отправиться домой, где его, как пить дать, встретит Аличе, обиженная из-за пропущенных выходных в Лигурии. Он покинул вестибюль билетной кассы, миновал Вагонную галерею и вышел наружу. Издалека увидел справа от себя скопление людей у одного из двух фонтанов, расположенных по обе стороны фасада, вода в которых, когда они работали, извергалась изо ртов двух приземистых каменных масок. В небольшой толпе стояли двое мужчин в серо-голубой униформе – вероятно, кто-то из его патрульных, – поэтому Рикардо двинулся в ту сторону. Подойдя ближе, он заметил нескольких завсегдатаев вокзала, включая Генерала и Амелию. Расположившись полукругом, склонив головы, словно в оцепенении, они рассматривали что-то на земле. Генерал, которому, должно быть, надоело стоять на месте, оторвался от группы и, хромая, направился прочь. Заметив Меццанотте, подхромал к нему, отсалютовав по-военному в знак приветствия. Стоило Рикардо на мгновение поднести руку к козырьку, Генерал просиял. Его лицо озарилось лучезарной улыбкой, полной искренней радости.

Меццанотте пробился сквозь толпу, обойдя двух полицейских, на которых он бросил вопросительный взгляд.

– Ничего серьезного, инспектор, просто дохлая кошка. Скоро ее уберут, мы об этом позаботились.