Милашка для тиранов (СИ)

– Двое на одного? Не по-мужски это, не по-пацански!

– Ща тебе будет по-пацански! – Ревет Ромыч. – Искандер! Сюда!

Наш начальник службы безопасности вваливается в помещение. Огромный, мощный как медведь. И такой же заросший. Бывший спецназовец.

– На, займись! – швыряет Рома у*бка Искандеру. – Ноги оторвать и в жопу засунуть! Обе! Выполнять!

– Понял, Роман Саныч! – принимает урода Искандер одной левой.

На побелевшего цыплёнка смотреть страшно. Но мне нисколько не жаль его. Пусть его хоть на фарш пустят, мне похер. Шкафоподобный нач. охраны брезгливо выносит притихшего мужичонку, а вот мы, втроем остаемся наедине.

Рома обманчиво спокойно прикрывает дверь, оставляя легкий полумрак. И вот тут мне становится не по себе.

– Теперь с тобой разберемся, предательница! – рычит Ромыч, идя прямо на нее.

Зайчик хоть и трясется, и в слезах вся, но в последний момент поднимает на него глаза. И с ужасом глядя в них, все же произносит:

– Что, тоже бить будете?

– Кто ж баб избивает… Я бы тебя честно, убил бы! – Роман не спеша отстегивает пряжку ремня. – Но позже, а сейчас… – многозначительно замолкает.

Пороть что ли надумал? В моем мозгу молниеносно рисуется такая картина, что младший Макс в штанах немедленно оживает и дает от себе знать сладостным напряжением.

– На колени! – рычит меж тем Роман, вжикая ремнем из петель.

Милана с ужасом смотрит на ремень, который Ромыч картинно складывает по полам, поигрывая пряжкой. А потом, взгляд, полный мольбы и ищущий защиты, она переводит на меня. Нет, милая, меня этим тоже не проймешь… Да и младшенький в штанах уже восстал и вовсю требует освобождения от плена брюк. А поиметь тебя в коленно-локтевой ммм… да еще раскрасневшейся от порки… черт! Сейчас кое-кто поломается, если я молнию не открою.

– Делай, что говорят! – требую я, вместо сочувствия.

– Вы не имеете права… – Милана в панике. Видно как на лбу и над губою ее выступили капельки пота.

– На колени! – с нажимом повторяет Ромыч. – платье задери, белье приспусти. Стонать можно. Плакать и кричать, в принципе тоже. Но не думай, что нас это как-то разжалобит.

– Но… меня нельзя пороть! – все еще непонятно на кого надеется Милана.

– Можно… еще как можно! – размахивается и звонко бьет себя по ладони Роман.

По отчетливо выделившемуся бугру в штанах, можно понять, что возбужден он сейчас не менее моего.

– После того, как ты нас предала, тебя убить мало… не то что выпороть.

– Я… возможно я БЕРЕМЕННА!!! – выпаливает запуганный зайчик, обхватив свой животик ладонями.

– Беременна? – хмыкает Рома.

Я смятен… да неужели? Да не может того быть! Хотя… занимались мы волшебством обычно без резинок. Или же сейчас Милана попросту врет, чтобы избежать заслуженного наказания? Смотрю на Ромыча. Как он воспримет слова о ее возможной беременности?

* * *

Макс

– В смысле, ты беременна? – хмыкает Рома. – От этого дебила беременна? Да мне знаешь, как-то похер! Давай вниз! Иначе лично нагну! Церемонится не стану!

Снова хлопает свою ладонь ремнем. Милана вздрагивает, как завороженная глядя на орудие неизбежного наказания.

– От вас беременна, козлы! – выкрикивает она, пятясь и сильнее прикрывая живот. – Вы своего же ребенка изобьете!

– Не ври, а! – не ведется на ее россказни Роман. – Поумней что выдумай, и поубедительней! А пока вниз, быстро! Выпорю, а потом возьмем тебя! Одновременно! И попробуй хоть пикнуть!

– Да пошли вы! – с болью и отчаянием в голосе кричит Милана и срывается на бег.

– Макс, держи ее! – командует Роман.

Мне ничего не стоит настигнуть девушку на шпильках и в неудобном длинном платье, сковывающим движения.

Она визжит, а я тащу ее обратно, к стульям. Сажусь, перекидываю ее через колено, так чтобы она упиралась в него животом. Задираю подол платья.

– Уроды! Ненавижу вас! Никогда не прощу!!!

Роман снимает с нее ажурные трусики. Ммм… красота. А она еще елозит животиком по моему изнывающему от желания дружку. Роман не спешит. Дает Милане прочувствовать весь драматизм ситуации. Ведь ожидание наказания в сто раз хуже самого наказания.

В итоге Милана замолкает. И лишь когда Роман отводит руку для удара, она тихо произносит:

– К ребенку не подойдет ни один из вас!

И тут меня торкает. Чисто на инстинктах я хочу защитить, отвести от удара свою женщину. Мать своего ребенка. И не важно, правду она говорит, или все выдумала, чтобы избежать порки, но в этот момент времени, для меня это правда. Я подставляю собственную ладонь, чтобы вывести ее из-под удара.

Хрясь!!! Роман, сука, хорошенько замахнулся. Тыльная сторона ладони вся красная, я чуть не взвыл позорно от обжигающей боли.

– Ты зачем это сделал, Макс? – бесится Ромыч, – Руки убери свои! Я хочу крови! И мяса!

– Ты дебил? – искренне спрашиваю у него, дуя на лапу. – А если она, правда, беременная?

– Да, врет!

Вот он правда отмороженный! На всю голову. Не даром сотрудники шушукаются и небылицы о его бессердечии и отсутствии эмпатии рассказывают. Теперь я вижу его истинное лицо.

Милана пытается подняться с моего колена, но видимо от ужаса ее мышцы заледенели, и она неловко барахтается в попытках.

– Я тебе сейчас помогу. – обхватываю я ее за талию.