Миледи и притворщик (СИ)

– Я научу тебя, – с ласковой улыбкой неожиданно пообещала она. – Ты оказала мне неоценимую услугу, когда вернула украденную голову моей тётушки. Презренные Сарпы знали, какая великая сила в ней хранилась, потому и украли её у меня и всего Румелата. Но теперь эта сила снова со мной и со всем румелатцами. Она будет нашим щитом и нашей пикой перед лицом врагов Камали. Под покровительством Красной Матери Румелат скоро станет самым богатым и могущественным краем. Здесь не будет места слезам, преступлениям и несправедливости. Это будет единственное место на всей земле, где не останется бедняков и бродяг, воров и убийц. И об этом скоро узнают все сатрапии Сарпаля. Даже на Запретном острове услышат. И кто не захочет преклонить колено перед Красной Матерью, те падут или станут нашими рабами. А Запретный остров вместе с царским троном будут принадлежать Румелам. И никто отныне больше не посмеет назвать меня, царицу Алилату, сатрапкой.

О боги, вот это мания величия. Она что, по примеру Великого Сарпа собралась заручиться поддержкой богини, чтобы завоевать весь Сарпаль? И всё из-за того, что кто-то отказывается называть её царицей? Однако, грандиозные планы у Алилаты. Сурадж в сравнении с ней просто праздный рантье, что живёт за счёт славы предков и ни к чему великому кроме торговли с Аконийским королевством не стремится.

– Ты вернула мне голову тётушки, – немного уняв пыл, напомнила царица, – и я всецело благодарна тебе за это. Теперь можешь просить у меня любую плату за свою услугу. Хочешь, я помогу тебе раскрыть твои сокрытые силы и таланты? Я знаю, ты сможешь стать достойной жрицей Камали и обучиться всем сокрытым искусствам пожирательницы. Я даже найду для тебя подходящего мертвеца, какого-нибудь злодея, которого нужно срочно казнить. Из его головы ты создашь верного тебе вещуна-прорицателя. У каждой жрицы должен быть такой, а иначе, какая из неё жрица.

Наверное, это её замечание должно было меня сильно уязвить, но сама мысль об отрубании чьей-то головы и изготовление черепа-вещуна ужаснула меня, и я поспешила сказать:

– Госпожа, ты так добра ко мне. Когда я везла останки твоей тётушки в Барият, я и думать не смела о награде. Я делала это по велению сердца. Но если ты посчитаешь нужным отблагодарить меня, я бы попросила тебя лишь об одном. Позволь мне сделать твой портрет и сфотографировать залы твоего дворца.

– Сфотографировать? Ты так и не сказала, что это значит. Это как-то связано со шкатулкой, что висит у тебя на шее?

– Да, это камера. С её помощью я могу делать портреты людей, а ещё снимать пейзажи и интерьеры, чтобы сохранить их в виде картин в точности, какими они были в момент съёмки и какими их видит глаз человека. Такие фотографии можно хранить десятилетиями…

– Значит, ты можешь сделать самый точный мой портрет? –заинтересовалась Алилата. – Что ж, я согласна, делай. Когда ты его закончишь и покажешь мне?

– Госпожа, запечатлеть тебя на свою камеру я могу хоть сейчас, но чтобы изготовить сам портрет, мне нужно вернуться домой, вынуть из камеры чувствительную плёнку, обработать её специальными веществами, чтобы на ней проявился твой образ, а потом с помощью увеличительного прибора с линзой и других красящих веществ я перенесу твой образ с маленькой плёнки на большой лист особо прочной бумаги. Так я изготовлю твой портрет. А если его остеклить и держать подальше от прямых солнечных лучей, то им смогут любоваться даже твои потомки спустя многие годы после твоей кончины… Я имею в виду, после того как в глубокой старости богиня Камали призовёт тебя к себе… В общем, твой портрет провисит во дворце лет сто, не меньше. Да, я именно это и хотела тебе сказать.

– Сто лет, говоришь, – о чём-то задумалась Алилата и тут же спросила, – и чтобы нарисовать такой портрет, ты должна вернуться домой?

– Да, госпожа, без своей лаборатории я бессильна что-либо сделать. Если ты отправишь со мной провожатого, и мы доберёмся через Ормиль в Тромделагскую империю, я сделаю в своей лаборатории твой портрет за пару дней и отдам его провожатому, чтобы он привёз его тебе. Знаю, придётся очень долго ждать, но самая ближайшая лаборатория есть только во дворце сатрапа Сураджа.

– Да? – усмехнулась она. – И у него есть такой же чудесный портрет, какой ты обещаешь мне?

– Нет, его портрет я не делала. Он заказал мне книгу из портретов его новых жён и наложниц.

– Новых? – лениво спросила она, – А куда делись старые?

– Он их убил из-за ревности. Не всех, но многих.

В зале повисло молчание. Кажется, эта новость шокировала здешнюю публику.

– Мерзкий ублюдок, он обязательно поплатится за это, – процедила Алилата. – Настанет день, и все женщины Старого Сарпаля будут освобождены от тиранов и поработителей. Кончится власть Сураджа и все жёны с наложницами сбегут от него, как сбежала ты.

– Да, но я не была его наложницей.

– Не была? – кажется, удивилась она. – Сколько же ты времени пробыла во дворце?

– Кажется, месяц.

– И что же, Сурадж ни разу не попытался призвать тебя на своё ложе?