Миледи и притворщик (СИ)

– Всего неделя пути, – увещевала я, – побываем в Рамгане, а потом сразу поедем к границе и через пару дней окажемся в Сахирдине, на караванном пути, по которому в том году мы ехали на юг.

– Нет, забудь об этом, – категорически отвечал мне Стиан. – Никаких больше храмов и печатей. Мы едем домой.

– Но как же твоя мечта побывать на Запретном острове? Ты ведь столько лет к этому стремился. Нельзя, чтобы всё было напрасно. Всего два храма осталось. Один в Румелате, другой в Джандере. Если мы сейчас не повернём к Рамгану, то другого шанса больше не будет. Мы ведь больше никогда не попадём в Румелат. Не при жизни Алилаты уж точно.

– Эмеран, опомнись. Какие ещё поездки, какой Рамган? Тебе надо срочно к врачу.

Он был прав. После Зала Мрака на мне живого места не было. Многочисленные укусы насекомых ужасно зудели, глубокие раны от чьих-то когтей начали нагнаиваться. Все лекарства, что мы брали с собой в дорогу, остались там же, где и ружьё Стиана – в отнятых стражами вещах. Исцеления и помощи ждать было неоткуда…

По ночам я не могла спать от накатывающей боли, а по утрам меня снова начала донимать тошнота. Всё, что мог сделать для меня Стиан, так это перевязывать мне ноги прокипячёнными лоскутами ткани и укачивать, словно маленького ребёнка после очередного приступа изнурительной рвоты.

Да, кажется, я погорячилась на счёт поездки в Рамган. С каждым днём я всё отчётливее чувствовала, как силы по капле покидают меня. Пусть камалистки больше и не потчевали меня отравой, но челюсти насекомых и зубы крыс сделали своё дело. Кажется, я чем-то заразилась. И если в ближайшее время не получу лекарство, то рискую не вернуться из этого путешествия никогда.

Как только чахлая степь сменилась песками пустыни, послушную лошадь подо мной заменил строптивый верблюд. Мы ехали на запад, чтобы отыскать уже знакомый нам караванный путь. Если бы не зной, тряска, боль в ногах и желание поскорее потерять сознание, лишь бы не чувствовать и не видеть ничего вокруг, я бы, пожалуй, взялась за камеру, чтобы запечатлеть новые места. Но от ежедневного преодоления себя, ежедневных перевязок со жгучей мазью, которую Стиан купил в первой попавшейся лекарской лавке, ежедневных отваров из горькой травы и непроходящей тошноты силы мои постепенно иссякли.

Мне не хотелось больше ничего. Не хотелось ни есть, ни пить. Только бы лечь, закрыть глаза и оказаться в лучшем из миров.

– Стиан, – не поднимая головы с его колен, пока мы были на привале, прошептала я, – помнишь, о чём я просила тебя в Санго?

– В Санго? – удивился он, – Два года назад? Нет, напомни.

– Я просила тебя сжечь моё тело, когда я умру, и отвезти прах в Фонтелис.

– Эмеран, ну перестань, рано тебе умирать.

– Нет, послушай меня внимательно. Моя просьба в силе. Пусть моего отца больше нет, а моя мать теперь меня ненавидит, всё равно привези прах в Фонтелис и похорони рядом с могилой моего брата. Да, я помню, останков Лориана там нет, но хотя бы я…

– Эмеран, прекрати. Ты не умрёшь. Да, я знаю, как тебе плохо. У меня сердце разрывается, когда я вижу твои мучения и понимаю, что ничем не могу помочь тебе. Но поверь, на умирающую ты не похожа. Ты просто устала. Мы все устали. Ничего скоро караван прибудет в Альмакир, а там и до Миразурта недалеко. Мы найдём помощь. Поедем в пустыню к нефтедобытчикам, у них должен быть штатный врач. Он осмотрит тебя и пропишет лечение. Так что скоро всё закончится. Просто надо немножко потерпеть.

Он говорил это таким усталым измождённым голосом, что я на миг устыдилась. Да о чём я, в самом деле, говорю? Не одна я тут страдаю. Стиан так и вовсе натерпелся в этой поездке куда больше моего. Сначала месяц старосарпальской тюрьмы с физическими наказаниями и голодом, потом плен у Алилаты с каждодневными думами о скорой расправе. Нет, всё-таки мне надо прикусить язык и помолчать о своих тяготах. И всё равно так хочется снова поныть...

На пути к Миразурту мы останавливались в каждом селе, что попадалось нам на пути, дабы напоить верблюдов и пополнить свои запасы воды. Разумеется, не бесплатно. Во время каждой такой стоянки Стиан помогал мне спешиться, а после вёл переговоры с торговцами фиников и владельцами колодцев, пока я отлёживалась в ближайшем теньке и сквозь болезненную дрёму прислушивалась к базарным сплетням:

– Горе великое пришло на сарпальскую землю, – шёпотом обсуждали на одном из рынков, – говорят, царь Фархан таки помер на Запретном острове в своём дворце. Нет больше у нас властителя, нет ставленника богов, кто бы заступился за простой люд перед властителями Небесного Дворца.

– Ох, что будет? Что со всеми нами будет, если новый царь не взойдёт на трон? Сам Печальный Индер пророчествовал, что потонет Запретный остров в тот самый год, когда умрёт последний великий царь.

– Так где уж Фархану быть последним? Есть у него наследники. Целых три сына. Кто-то из них скоро и станет новым царём.