Миледи и притворщик

– С каждого человека по коню, – припечатал командир на тощей кляче, бегло глянув на нас цепким взглядом, – и козу оставите с курами. Волка на верёвке нам не надо. Что там в сумках?

– Припасы в дорогу, – ответил Шанти.

– Заберёте себе запасов на три дня пути, остальное оставите здесь, и можете ехать, куда пожелаете.

Я была обескуражена. Чем-то мне эти солдаты напомнили горных разбойников. Тот же принцип грабежа: забрать себе все, но отпустить людей с запасом пищи, чтобы в дороге не умерли с голоду. А тут нам ещё пару коней согласились оставить. Просто неслыханная щедрость.

Когда солдаты-разбойники забрали себе всё, на что положили глаз, и поехали обратно в сторону заставы, я спросила Шанти:

– Что это было? Это такие таможенные сборы при пересечении границы?

– Нет, это плата на содержание заставы. Жатжайские власти ведь не платят жалование своим солдатам.

– Но почему?

– Кто знает. Просто так повелось. Жатжайский князь хочет иметь армию, а кормить её – нет. У солдат нет жалования, зато есть право обирать простых селян и проезжающих путников. И никто не смеет им отказать, иначе можно схлопотать суровое наказание. Думаешь, я просто так с самого Кумкаля веду за собой столько коней? В Маримбеле у меня их было семь, но трёх сразу отобрали, как только я перешёл границу с Жатжаем. Сейчас я думал, что они оставят мне козу с курицами, но, прогадал.

– Прости, это ведь всё из-за меня, – пристыжено сказала я. – Не будь меня здесь, они бы хотя бы двух коней тебе оставили.

– Не переживай, никто не знает, что взбредёт в голову жадному командиру. Был бы он чахучанцем, он бы и Гро с собой забрал, чтобы суп из него сварить. Кстати, Чахучан вон там, на севере. Если проехать вдоль северного склона гор, обязательно набредёшь на реку, а вдоль реки найдёшь и деревню. Там тебе подскажут, как добраться до Шангути. Я бы поехал с тобой, проводил, но у меня больше нет коней, чтобы два раза пересекать границу. Да и вот ему никак нельзя в Чахучан, – Шанти потрепал по голове сидящего рядом пса и добавил, – если пойду на рынок и отвернусь, его ведь тут же утащат на суп.

– Ты даже не представляешь, что там с ним сотворят, – согласилась я и тоже погладила по груди умного и верного Гро. – Я видела, это ужасно.

– Вот, держи, – тут Шанти полез за пазуху и вынул увесистый кожаный мешочек, чтобы отдать его мне.

– Что это?

– Половина овцы, – улыбнулся он.

Я развязала шнурок и увидела много дырявых монет.

– Тебе должно хватить, чтобы доехать до Шангути, – начал объяснять мне Шанти, пока я пыталась подобрать слова, – прохвостам не верь, на рынках торгуйся, просись на постой к вдовам или жёнам пастухов, пока те ночуют со стадом в поле.

– Шанти, я не могу взять твои деньги. Я сама должна тебе заплатить за то, что ты уже столько дней возишься со мной.

– Ты должна вернуться к своим. Вот это и будет самой лучшей для меня наградой.

Я посмотрела на него и снова подумала: какой бы замечательный ребёнок родился от такого отца. Но вот от такой непутёвой матери…

– Шанти, я ведь не сказала тебе всей правды. Я не просто так потерялась к горах.

– Ты говорила, – кивнул он, – тебя украли и увезли в своё логово разбойники-холостяки.

– Но они не из-за собственного одиночества меня украли. Их об этом попросил слуга одного очень важного человека. Этот важный человек хотел моей смерти.

– Что же ты такого сделала, если он тебя так невзлюбил?

Что я сделала? Ничего. Разве что…

– Шанти, ты ведь умеешь читать? – спросила я, расстёгивая манжету, чтобы стянуть с руки браслет. – Мне кое-что доверили, чтобы передать другому человеку. Но теперь я думаю, что не обязана хранить чужую тайну, раз из-за неё меня хотел убить вселившийся в мумию злой дух.

Я раскрутила бусину и вынула записку, чтобы протянуть её Шанти. Он заинтригованно взирал на меня, потом развернул клочок бумаги и, прикрыв веки, вытянул руки, как это делают дальнозоркие люди, и начал читать. Я видела, как движутся его зрачки из сторону в сторону, а сам Шанти с каждым мигом становится всё мрачнее и мрачнее.

– Что там?

– Там очень страшные вещи, – глухо ответил он. – Какая-то женщина пишет своему отцу, что её муж со своим покровителем задумали проникнуть на Запретный остров в один из праздников и убить царя Фархана. Они преподнесут ему в дар отравленное вино, и после этого у Сарпаля больше не будет верховного правителя. Чахучан станет независимым княжеством, а остальные сатрапии погрязнут в войнах друг с другом. Женщина просит своего отца скорее отправиться к царю и раскрыть заговор, чтобы муж этой женщины вместе со своим покровителем лишились своих голов, а сама она вернулась со своими детьми в Сахирдин.

Так вот какой секрет скрывала записка Гилелы… Никакие не семейные тайны, а государственный переворот всему виной – о нём Гилела случайно узнала, за что и поплатилась свободой. Собственную жену, мать своих детей губернатор не осмелился убить, он просто изолировал её от внешнего мира. А вот жалостливых посыльных вроде меня убивать не жалко. Вот только ничего у генерала Зиана не вышло, и теперь я тоже знаю секрет губернатора и его сатрапа. И не я одна.