Милиция плачет

С боем курантов, как ни странно, происходит скрытое перерождение, и чувствуешь себя слегка проголодавшимся, несмотря на то, что в прошлом году, минут пять тому назад, уже плотно поел. Это феномен новогоднего застолья, его можно попытаться объяснить, но не стоит. Вкуснее смириться и принять как должное. И правильно делают те хозяйки, которые не меняют тарелки после прощания со старым годом на чистые. Новая белоснежная мытая посуда — это как nota bene в гастрономическом смысле, психологически новая точка отсчета для безудержного обжорства.

Приятным фоном играет музыка. Магнитофон пока ещё тихо, без надрыва, напевает знакомые мелодии. Музыка не мешает разговорам, а всего лишь заставляет говорить немного громче обычного, создавая иллюзию общей застольной беседы. Даже молча, с набитым ртом, ты себя чувствуешь активным собеседником и киваешь, соглашаясь с рассказчиком, или не соглашаешься, но тоже киваешь.

Прошёл первый час, застолье в разгаре. Продолжаем сидеть за столом: пить, закусывать, острить, присматриваться к новичкам, исподволь выявляя подвид «диких неумех» как внештатную угрозу празднику, с опаской посматриваем, пока не забыли, на записных злостных нарушителей режима, рассказываем старые, но приличные анекдоты. Смеются все.

Раньше всех чинность происходящего за столом не выдерживают курящие: они солидарно, безошибочно узнавая себе подобных, шумно выходят на кухню (балкон, лестничную площадку, поближе к форточке) для ритуального втягивания в себя дым тлеющих сухих растений из семейства паслёновых.

Перекур окончен, большинство ещё на ногах, и это самый подходящий момент включить магнитофон на полную мощность. И не важно, какой был танец, быстрый или медленный. Сам громкий звук, неожиданно разорвавший сытое удовлетворение, заставляет двигаться, найти свободное пространство и медленно, поначалу только ритмично поводя руками, затем, как бы нехотя, стесняясь, перебирая ногами и двигая в такт головой, в конце концов, подключить туловище как основную связку с подвижными конечностями и самозабвенно пуститься в пляс.

Танцы в разгаре. Шишовы Оля и Саша.

Случайно затянутые в водоворот танца одинокие представители пришедших пар одними только им подвластными токами индивидуальной частоты поднимают засидевшиеся за столом свои вторые половинки и магически притягивают их, словно одна частица, положительно заряженная музыкой, вторую частицу, отрицательно предрасположенную к танцу, в единую общую молекулу веселья.

Праздник в разгаре. И в принципе, сохранить такой высокий накал вполне реально, чередуя медленные танцы с быстрыми, в паузах чокаясь и закусывая; выбегая на перекуры или нечаянно забывая выйти, деликатно стряхивать пепел в пустую тарелку. Это и есть сам праздник в его классическом воплощении.

Образуются, как временные огневые точки, небольшие группки, старающиеся перекричать музыку и при этом говорить ни о чем, но очень эмоционально, солидарно чокаться, закусывая тем, что наколется на вилку. Кажется, что говорят все и сразу, многошумный пласт счастливо оглупляет, где-то возникает неуловимое дуновение флирта — хорошо, если обойдется без скандала.

Пока суматоха праздника незаметно и прожорливо съедает ночные часы, трудолюбивая хозяйка куда-то исчезла. Хозяйка непременно должна быть трудолюбивой — она уже давно на кухне и разогревает на медленном огне основное блюдо, а может, и готовит его по-свежему, чтобы подать с пылу с жару.

Появляется горячее. «Сколько можно, — раздаются возгласы. — Уже не лезет. Оставим на завтра», и всякая обычная в таких случаях ерунда, несмотря на которую в центре стола, на красивом блюде, уже дымится аппетитный мясной или рыбный шедевр. Прошла минута, вторая, и только салатные листья, украшавшие фундамент кулинарного творения, сиротливо оголились в следах жира и мизерных ломтиках, отставших от главного блюда.

Праздник продолжается. Общий тост, все чокаются, выпивают, кушают, но уже не так активно — устали от еды. Политкорректно отрезают по небольшому кусочку от «горячего» блюда, нахваливают автора, как правило, хозяйку дома, и по-философски поглядывают по сторонам. Это уже новый взгляд на окружающих — с кем-то из новеньких успели познакомиться, и возникла взаимная симпатия, кто-то категорически, вопреки выпитому, продолжает не нравиться с самого начала, кто-то ожидаемо идет по пути самовлюбленного пьянства, кто-то неожиданно трезв, и это настораживает.

Небольшой агонизирующий всплеск активности сменяется первыми признаками насыщения. Нужно всегда помнить, обычно после горячего наступает перелом. Появляются личности, плохо подготовленные к празднику. Они, видите ли, устали, у них были напряженные дни, всю предыдущую ночь не спали и прочие отговорки, чтобы нагло, вызывающе зевать и жалобно поскуливать, вспоминая свою постельку. Знайте — это враги. Их нужно тихо, не привлекая внимания и не вызывая стадного чувства, изолировать в чисто английской манере, не прощаясь, тихонечко прикрыв за ними дверь.