Милюков

На самом же деле отношения отвратительными не стали. Постепенно взаимное недовольство улеглось. Очевидно, и учитель и ученик смогли сдержать эмоции. Во всяком случае, когда Милюков получил предложение перебраться в Варшаву для работы в тамошнем университете, он без колебаний ответил отказом (правда, мотивируя его возможностями получения дополнительного заработка преподаванием в московских средних учебных заведениях и плодотворной работы в архивах)^{129}. Как видно, взаимоотношения на кафедре столь уж важной роли не играли, чтобы из-за них уехать из Москвы, несмотря на то, что штатной должности в университете приват-доцент так и не получил.

Магистерская диссертация

Между тем недомолвки между маститым ученым и молодым исследователем переросли в прямой конфликт в связи с защитой последним магистерской диссертации.

Павел писал ее целых шесть лет, с 1886 по 1892 год — примерно вдвое дольше, чем обычно выполнялась такая работа. Связано это было как с новизной темы, так и с обилием документального материала, который необходимо было исследовать. Безусловно, сказывалось и то, что Милюкову приходилось уделять массу времени спецкурсам, статьям в журналах и энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, публикация в котором считалась для ученого, особенно молодого, весьма почетной. В этом словаре исследователь весьма достойно заявил о себе статьями об источниках российской истории и о писцовых и переписных книгах, обобщив во второй публикации собственные труды^{130}. Милюков был обрадован, узнав, что в словаре Брокгауза и Ефрона было принято то определение исторической географии, которое он сформулировал и пропагандировал в лекциях и статьях^{131}

.

Павел долго колебался в выборе темы магистерской диссертации, но в конце концов решил посвятить ее сложному и неразработанному вопросу — государственным реформам Петра I. Он «обкатывал» материал в университетских лекциях, в частности в прочтенном в 1890 году курсе «Реформы Петра Великого»^{132}.

В окончательном варианте диссертация называлась «Государственное хозяйство в России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого». Для разработки темы необходимо было изучить огромный, ранее никем не анализировавшийся архивный материал, по крупицам собрать сведения экономического, финансового, юридического характера. Милюков работал во многих архивах, на летнее время, отказываясь от отпускного отдыха, несколько раз выезжал в Петербург.

Что касается содержательной стороны, то она вполне вписывалась в принципиально новую схему — изучения не фактов в их последовательности, а структур, учреждений, социально-экономического смысла государственной политики великого реформатора.

Диссертация имела и некий политический подтекст, который, правда, Милюков в воспоминаниях преувеличивал, заявляя, что она «врывалась в самую гущу споров между западниками и славянофилами»^{133}. Действительно, доказывая, что личная роль Петра I в инициации реформ преувеличена, что они являлись выражением логики внутреннего развития России как составной части всемирно-исторического процесса, автор, безусловно, был ближе к западникам.

Но в основном диссертация носила научный, отнюдь не политический характер. Автор высказал мысль, что Петровские реформы были в основном спонтанными, подготовленными ходом времени, связанными с Северной войной экономическими и финансовыми трудностями, а не запланированными изначально. Он утверждал, что преобразования разрабатывались коллективно, а конечные их цели осознавались царем лишь частично, да и то опосредованно, благодаря ближайшему окружению.

В диссертации раскрывалась связь петровской перестройки государственного устройства с реформами податной и финансовой систем. Автор доказывал, что изменения в центральной и местной администрации не были хорошо продуманы, подчас противоречили друг другу и оказывались малоэффективными.

В работе обосновывалась мысль, что государственная реорганизация (внутренние реформы) осуществлялась царем во имя личных целей, тогда как внешнеполитический курс соответствовал объективным интересам России. Автор писал: «По отношению к внешнему положению России своевременность постановки этих целей доказывается уже их успешным достижением… По отношению к внутреннему положению ответ на вопрос о своевременности должен быть отрицательным. Новые задачи внешней политики свалились на русское население в такой момент, когда оно не обладало еще достаточными средствами для их выполнения. Политический рост государства опередил его экономическое развитие. Утроение податных тягостей и одновременная убыль населения по крайней мере на 20 % — это такие факты, которые сами по себе доказывают выставленное положение красноречивее всяких деталей. Ценой разорения страны Россия возведена была в ранг европейской державы»^{134}.