Милюков

Двадцать третьего апреля 1906 года были официально опубликованы высочайше утвержденные Основные государственные законы Российской империи — то ли некое подобие конституции (по мнению крайне левых), то ли конституция под другим названием (так полагали большинство политических наблюдателей). Основные законы были подготовлены еще Витте и изданы как раз во время заседаний кадетского съезда накануне открытия Государственной думы^{361}

. Они фиксировали сохранение самодержавия, крайне ограничивали права избираемых органов, объявляли частично назначаемый царем, частично избираемый Государственный совет верхней палатой (при этом злокозненное слово «парламент» не произносилось). Царь мог распустить Думу досрочно или объявить перерыв в ее работе и в это время издавать акты, имевшие силу закона. Совет министров был ответствен не перед выборными учреждениями, а перед императором.

В этих условиях склонный к компромиссам Милюков был вынужден под конец съезда изменить тон на несколько более боевой и спешно подготовил проект заключительной резолюции «По поводу опубликования Основных законов», которая завершалась заявлением, что «никакие преграды, создаваемые правительством, не удержат народных избранников от выполнения задач, возложенных на них народом»^{362}

. Хотя из рядов делегатов раздавались возгласы, что резолюция не выражает общего боевого настроения, она всё же была принята единогласно, став вместе с более умеренной резолюцией «О тактике партии в Государственной думе» своеобразным наказом кадетской фракции в Государственной думе первого созыва.

Заседания Думы начались 27 апреля в Таврическом дворце. Хотя было общепризнано, что кадеты добились победы, эта победа не была столь уж безоговорочной. Слева им противостояло значительное число трудовиков (107 депутатов — около 20 процентов). Вместе с ними кадеты составляли бы абсолютное большинство. Однако фракция трудовиков была крайне разнородной, спектр воззрений ее членов, в основном крестьян, колебался от социалистических (в основном в эсеровской интерпретации) до верноподданнических. К кадетам была близка только небольшая группа трудовиков, примерно 20 депутатов. В результате думское большинство складывалось случайно, было крайне неопределенным, изменялось в зависимости от обсуждавшегося вопроса.

В качестве одного из руководителей партии, располагавшей наибольшим числом мандатов, Милюков получил право посещать Таврический дворец, находиться в зале заседаний — но не в партере, а в ложе для журналистов или на балконе для зрителей. Направляясь в старинный дворец Потемкина в день открытия Думы, Павел Николаевич встретил у входа Сергея Ефимовича Крыжановского — известного юриста, разработчика многих важнейших государственных актов, в то время занимавшего пост товарища министра внутренних дел. Крыжановский выразил сожаление, что Милюков не избран депутатом, так как он всё равно будет «дирижировать Думой из буфета» и больше вреда принесет, находясь вне Думы, чем в ней. Комментируя эту реплику, Милюков писал: «Я не могу отрицать, что я имел в Думе известное влияние. Как член ЦК партии, я мог участвовать ближайшим образом в деятельности парламентской фракции. В «буфете» у нас был общий стол, за которым во время завтрака обычно обсуждались текущие вопросы дня ввиду перегруженности думской работы… Общение с депутатами отсюда было постоянное. Но всё же «дирижировать» не только всей Думой, но и нашей фракцией я никоим образом не мог. Не мог бы, даже если бы был депутатом…»^{363}Тем не менее Милюков оказывал большое влияние на поведение фракции своей партии, а учитывая ее численность, и на деятельность всей Думы.