Миллион

— Чего тут готовиться… — фамильярно отвечал Дмитрий. — Нешто такая голова, чтобы загодя гадать, что говорить! Бесценная голова — умница, каких поискать, да и днем с огнем не найдешь! И как это вот бывает на свете, в этаком состоянии и такими свойствами Господь одарит… — важно зафилософствовал лакей, одевая барина и подавая уже камзол.

— Господу Богу все равны. Кого захочет, того и взыщет. Ну, а как мундир? Скоро поспеет?

— Какой мундир? вам?

— Дурень… Мундир княжне Изфагановой…

— А-а… Готов! Уж примеривали, — весело сказал Дмитрий. — Чуден вышел канцелярский служитель, Григорий Александрыч.

— Да мал еще очень! Совсем видать — не мужчина, как ему быть следовает… А ребенок либо девчонка.

— Сам с ноготок, да ум в потолок!

В эту минуту вошел в уборную капитан Немцевич и доложил, что просители уже набираются и происходит удивительное.

— Что ж такое? — спросил Потемкин.

— Да уж очень много, — сказал капитан. — И простых людей много.

Князь усмехнулся.

— Что ж мудреного, — сказал он, обращаясь к офицеру. — Столько вот дней приему не было, ну и понабралось, зараз и полезли…

XVI

В зале князя действительно, вследствие двухдневного отказа, набиралось много посетителей… Были и сановники, которым дали знать, что князь выздоровел и будет принимать… Но были и офицеры. Было много и простых людей, купцов, мещан и разносортных горожан.

В некоторых группах офицеров шел разговор.

— Вы что, полковник, по какому делу? Жалоба аль благодарить за что?..

— И сам не знаю, зачем приехал…

— Вот как? Стало, нас этаких тут много…

— И вы тоже не знаете…

— Да мне граф Велемирский сказал, что князь хочет посоветоваться с офицерами о новых уборах головных и покажет модели. Говорит: случай лично беседовать с князем.

— А вы что… Почему…

— Да мне сродственник один посоветовал сегодня собраться просить князя насчет моего дела в Соляном правлении.

Такие все шли разговоры.

Наконец в полдень князю доложили о прибытии Зубова.

— На моей улице праздник! — произнес он. Затем он быстро встал и двинулся в залу.

Все шевельнулось, зашумело, двинувшись, и поклонилось.

Князь ответил кивком головы на общий поклон и своей тяжелой походкой прошел мимо двух рядов плотной толпы прямо к противоположным дверям и остановился…

Зубов уже двигался к нему по анфиладе гостиных…

Князь ждал на пороге, и по лицу его пробежала недобрая усмешка…

Зубов ускорил шаг и подошел… Лицо его казалось несколько смущенным. Видно было, что он будто сам не рад, что явился.

— Чему обязан удовольствием вас видеть?.. — с сухой любезностью проговорил князь, подавая руку.

— Дело, князь…

— Поручение от государыни?

— Нет, князь… Я по своему делу… то есть по особому делу…

И Зубов сделал незаметное движение вперед, как бы говоря, что пора двинуться и идти в кабинет…

Князь будто не заметил движения и не шевельнулся с места, а только повернулся боком к толпе, и оба очутились почти на пороге, друг против друга, окруженные толпой почти вплотную.

— Я слушаю… — произнес князь.

Зубов слегка усмехнулся.

— Но здесь… Я не могу. Я могу только наедине объяснить… Вам будет неприятно. Вам! Если я здесь все скажу. Поймите… Мне все равно!.. — несколько свысока промолвил флигель-адъютант, косясь на толпу.

— И мне тоже, Платон Александрович, все равно… Тайны у нас с вами нет.

— Извольте! — вспыхнув, вымолвил Зубов громко. — Я приехал просить вас освободить княжну Изфаганову.

Князь глядел на молодого человека и не отвечал.

Фамилия произвела магическое действие. Все встрепенулись, прислушиваясь, ждали.

Наступило молчание в зале, и, несмотря на многолюдство присутствующих, воцарилась полная тишина, не возмущаемая ни единым звуком.

— Вы приехали за княжной Изфагановой? Просить освободить как бы из заточения?.. — повторил князь.

— Да-с…

Снова молчание. Князь вздохнул.

— И этого сделать не могу, — произнес он. — Но скажите, государь мой, — снова громче заговорил князь, — какое вам до этого дело? И как вы в такой переплет замешались?

Зубов выпрямился и произнес запальчиво:

— Похитить чужую невесту, чуть не из храма, и держать ее насильно…

— Кто же вам все это сказал?

— Я был приглашен на свадьбу княжны и видел… Княжна сама просила…

— Извините. Вы ошибаетесь. Я это строго запретил! Эта, именуемая вами княжной Изфагановой, вас усиленно просила не быть в церкви. Вы явились по приглашению…

— Все равно… Жених позвал меня как защитника, боясь насилия… И он не ошибся! И вот я поневоле являюсь теперь защитником сироты-чужеземки, почти ребенка.

— Позвольте же вам доложить: никакой княжны Изфагановой на свете нет и не было! — проговорил князь мерно. — Был машкерад, чтобы проучить здорово проходимца, который явился ко мне сюда под именем маркиза-эмигранта… А что многие лица полезли, куда их не звали, приехали на бал, куда их не приглашали, — я сожалею, но в этом не виноват… А что вы, наконец, вмешались в этот машкерад по молодости лет — я еще более сожалею. Мой главный скоморох — сиречь юная персидская княжна — сама просила вас, по моему приказанию, в церковь не ездить…

Зубов несколько оторопел и глядел на Потемкина уже с тревогой в лице…