Миллион алых роз

Я сижу смирно и больше не вякаю. Вдруг и вправду черти явятся? Современная наука их не отрицает. Но мне они без надобности. Лучше ангелы. Интересно, какие они? С крылышками или без крылышек? А если без крылышек, то, как они летают? И во что одеты? В белые ночнушки как на старых картинах нарисовано или в джинсы?..

– Всё, – раздаётся усталый голос Люмбаго. – Открывайте глаза, – добавляет Оно сердито. – Сеанс окончен.

Интересно, на что Оно сердится? Чем я обидел его? И почему так скоро? Я только во вкус вошёл.

Я открываю глаза и шарю ими по комнате.

– А где ангелы?

– Улетели. Зачем они вам?

– Поговорить.

– О чём ангелам калякать с вами? Пить они не пьют, курить не курят,

наркотиками не увлекаются, в карты не играют, сексом не интересуются. Сделали дело и удалились. Чего им здесь толкаться?

– Бедняги, – жалею я ангелочков. – Что за жизнь? А я что, всё?

– Что всё?

– В смысле порчи.

– Да. Можете идти. Только аккуратнее надо быть. Аккуратнее.

Оно демонстративно зевает, широко разинув зубастую пасть, и ёрзает на стуле, намекая, что мне пора и честь знать.

Но я делаю морду утюгом и плотнее вдавливаюсь в сиденье.

– Что-то вы больно скоро. Я и не почувствовал ничего.

За доллар с пририсованным нуликом мог бы и подольше поколдовать.

– А вы что хотите? – угрожающе рычит Люмбаго. – Чтобы у вас рог на лбу вырос? Или кое-что похуже?

На что Оно намекает? Я на всякий случай щупаю лоб. Вроде чисто.

– Нет, не хочу. Но всё-таки.

– Ладно, – неожиданно оживляется Люмбаго. – Хотите получить эликсир бессмертия?

Вот жук! Нет, предложить чего толкового.

– На что он мне? – отвечаю раздосадованно.

– Это вы сейчас так думаете. Погодите, доживёте до моих лет – другое запоёте.

– А сколько вам лет?

– А сколько дадите?

– Рыло, извиняюсь, лицо у вас гладкое, но вот голос… голос какой-то утробный.

– Двенадцать тысяч лет, милейший! – торжественно провозглашает Оно, вздымая вверх лохматые брови. – И ни годом меньше. Я последний потомок атлантов. Слышал про Атлантиду?

– Слышал. Только она утопла. Как же вы уцелели?

– Спасся. Я последний великий жрец, и мне заранее было известно о потопе. Естественно, я принял надлежащие меры и загодя перебрался в Египет, где меня знавали под именем Тота Гермеса Трисмегиста.

– А это ещё кто такие?

Оно посмотрело на меня как на последнего идиота и покачало головой.

– Гермес трижды величайший, так переводится его имя. Он является основоположником герметических знаний.

– А-а, – говорю уважительно, хотя ровным счётом ничего не понял.

– В Индии я был известен как Гаутама, под именем Моисея я вывел еврейский народ из египетского рабства, как Солона и Платона знали меня в Греции. Много, много славных имён было ещё у меня.

– А Гитлер?

Оно сверкнуло глазами.

– К Гитлеру не имею никакого отношения. Так вы берёте рецепт или не берёте?

– Валяйте.

– Напрасно ехидничаете. Сей рецепт составлен личным врачом папы Бонифация VIII.

“А разве папа не помер?” – хотел я спросить у Люмбаго, но не стал связываться. Вон как глазищи сверкают. Ещё хватит по голове чем-нибудь.

– А он дорого стоит? – интересуюсь осторожненько.

– Я отдам его вам бесплатно. Но без права передачи. Иначе рецепт потеряет свою чудодейственную силу.

– Что и родителям нельзя?

– Нельзя!

– Ладно, давайте.

А сам думаю: «Фиг тебе. С мамой и папой обязательно поделюсь рецептом. А насчёт сестрёнки Катьки поразмыслю: уж больно Катька вредная».

– Вот вам ручка и лист бумаги. Записывайте: “Надлежит смешать в измельчённом виде золото, жемчуг, сапфиры, изумруды, рубины, топазы, белые и красные кораллы, слоновую кость, сандаловое дерево, сердце оленя, корень алоэ, мускус и амбру”…

– Стойте! – кричу я сердито. – Что вы издеваетесь надо мной. Где я возьму изумруды, топазы, белые и красные кораллы, мускус и амбру?

– А вы что хотите? – Люмбаго разводит руками. – Получить бессмертие в виде сладенькой пилюли с надписью на упаковке: “Сделано в Японии”? Хорошо, пишите другой рецепт. Без мускуса и амбры. Но честно предупреждаю: он гораздо слабее первого. Итак: “Нужно взять жабу, прожившую десять тысяч лет, летучую мышь, прожившую одну тысячу лет и высушить их в тени (запомните: обязательно в тени – в этом вся соль рецепта), истолочь в порошок и принимать”…

– Стойте! – опять прерываю я Люмбаго. – Хватить лапшу на уши вешать. Где я достану жабу десяти тысяч лет? И, вообще, как я могу узнать, сколько ей лет?

– Это ваши проблемы. Если бы всё было так просто, то любой дурак, – Оно сделало многозначительную паузу, – мог бы стать бессмертным, и на земле давно было бы не протолкаться.

– Да вы просто шарлатан. Отдавайте деньги.

Люмбаго встало, потянулось. Озабоченно глянуло на часы.

– Слушай, шёл бы ты домой. Мне пора погружаться в мировую скорбь.

– Ладно уж, – соглашаюсь нехотя, – погружайтесь. Пойду, а то и вправду засиделся. Можно один вопрос?

– Чего ещё? – морщится Люмбаго.

– Вы мужчина или женщина?

– Что-о?! – ревёт Люмбаго. – Мужика от бабы отличить не можешь? Щенок, брысь под лавку, пока вот этим не угостил.