Миллион алых роз

– Ладно. Что ты скажешь об этих снах? Некто Симонид, которому нужно было на другой день плыть на корабле нашёл на дороге труп человека, о погребении которого он и позаботился. Ночью к нему явился во сне покойник и предупредил его не садиться на корабль, где уже Симониду было приготовлено место. Корабль затонул. Дальше. Одна дама должна была уехать из Сайгона на правительственной канонерке. Накануне отъезда в течение ночи ей снились кораблекрушения, пожары, взлетающие на воздух суда, борющиеся с волнами пассажиры и тому подобное. Ехать ей всё-таки пришлось. Но котёл канонерки в дороге лопнул, причинив сильные ожоги путешественнице, которая вскоре от них умерла. А вещий сон, который видела одна немка, успевшая покинуть Сент-Пьер за два дня до гибели Мартиники, который можно было бы назвать случаем, если бы подобные видения не побудили несколько тысяч человек спешно покинуть Сент-Пьер, оставляя свои дела и имущество? В том числе и католический священник со священными сосудами из своего храма. И подобных, как ты говоришь, случайностей – масса.

– Значит, ты твёрдо уверен в том, что вещие сны возможны?

– Существует масса документов. Ведь некоторые сны сбылись через много лет, в точности с тем как было записано. Их при всём желании не выдумать.

– Ты, лично ты: веришь или не веришь?

– Верю, – прорычал я, – верю. Слушай, куда ты меня везёшь?

Я только сейчас заметил, что мы катим по незнакомой лесной дороге. И, судя по её состоянию, а также по величине деревьев, нас окружавших, уже давно.

– Куда – куда. Откуда я знаю? Спроси что-нибудь полегче.

– Что ты хочешь сказать?

– То, что я знаю не больше твоего.

– Интересно. Но ты едешь именно по этой дороге. Хотя есть трассы получше. Почему?

– Потому, что именно эта дорога, а не какая другая, приведёт нас в нужное место.

– Что ещё за место такое? И на кой чёрт оно нам нужно?

– Сейчас всё узнаешь. Потерпи немного.

Опять шарады, ребусы, кроссворды, викторины. Что он задумал?

Но что гадать? Как говорится, утро вечера мудренее.

Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

“Надо же, – прорывалось до меня сквозь полудрёму удивлённое Вовкино бормотанье, – как всё точно…Вот он поворот… А вот и кривое дерево… А вот сосна с раздвоенной макушкой”…

Очнулся я от крепкого Вовкиного кулака, немилосердно утюжившего мой левый бок.

– Ты что дерёшься?

– Вставай. Приехали, – кратко ответил Вовка, вылезая из машины.

Я протёр глаза и последовал его примеру.

Ночь. Мрак. Два ярких пучка света от зажжённых фар, нацеленных на большой гранитный валун, лежавший на поляне среди глухого леса.

Веселья такая картина не навевала и настроение не поднимала.

– Дальше что? – язвительно поинтересовался я. – Встанем на колени и будем до утра молиться на этот чёртов камень? Тогда уж доставай коврики. Я не собираюсь пачкать свои штаны. У меня нет жены, стирать их некому.

Вовка развернулся и полез в багажник. Вернулся с байковым одеялом.

У меня глаза полезли на лоб. Неужели мужик и вправду свихнулся? Хотя, чему удивляться? Мыслимое дело: с одной “горячей” точки да в другую. И сколько лет. Никакие нервы не выдержат. Я и за себя давно не ручаюсь.

Тем временем Вовка подошёл к валуну, аккуратно расстелил на траве одеяло и уселся на манер мусульманина, поджав ноги под задницей и скрестив руки на груди. Вылитый “дух”. Только чалмы не хватает.

– Был здесь когда-нибудь? – спросил Вовка, повернув ко мне бледное, но сосредоточенно-решительное лицо. Таким оно бывало у Вовки перед боем.

– Чего я здесь не видел?

– Вот и я не был. Даже не знал о его существовании.

Вовка ласково погладил камень.

– Эка невидаль. Что в нём такого?

– Не в нём, а под ним.

– А что там может быть? Клад?

– Почти.

– Что значит почти?

– Под ним зарыт железный ящик, в котором находятся железная палочка и бутылка водки.

– Бутылка? Только и всего? Не проще было купить эту самую бутылку в ларьке? – осторожно поинтересовался я у Вовки. – Мы как раз проезжали мимо нескольких.

– В ларьке нет такой водки, – досадливо поморщился Вовка.

– Она что, особенная?

– Особенная.

– И кто её туда зарыл?

– Спроси что-нибудь полегче.

– Но как ты узнал о ней? Или ты мне лапшу на уши вешаешь?

– Какая лапша! – Вовка начал раздражаться. – Я увидел её во сне. Пятую ночь подряд крутится один и тот же сон.

– Правильно. Сам говорил, что вторую неделю ничего крепче кефира не потреблял. Лучше бы принял сто грамм, глядишь, и перестала бы тебе сниться водка, и не пришлось бы нам среди ночи залезать в этакие дебри. Здесь, наверное, медведи водятся.

– Отстань ты со своими медведями. Не до шуток.

– Я ещё и шутник?

Вовка закрыл руками лицо и закачался как китайский болванчик: взад и вперёд, взад и вперёд…

Сосредотачивается.

Но вот он перестал качаться и положил руки на колени.

– Не в водке дело, – спокойно сказал Вовка. – Вся соль в железной палочке. С её помощью мы сможем отыскать настоящий клад.

– Ты в этом уверен?

– Теперь – да.

Вовка опять погладил камень.

– И ты знаешь, где его искать?

– Знаю.

– И всё это ты увидел в своём замечательном сне?

– Да, во сне. И камень, и дорогу, и разбитый запорожец.

– Ты хочешь сказать, что никогда здесь не был?