Миллион в лохмотьях

Как же ему хотелось иметь друзей, как хотелось, чтобы сейчас из-за угла выскочили его одноклассники, накинулись на эту троицу, которую знала вся школа, заорали бы: «А ну! Оставьте в покое нашего друга!» Но никто и никогда не выскочит. Никто не встанет на защиту. И Вадик, давясь слезами, наклонился и ткнулся мокрыми губами в ненавистный ботинок.

А Надька Чихачева и Вовка Порошин стояли и смеялись. Все знали, что они хвостом ходят за Мухановым и делают все, что он велит. А Лешка Муханов наслаждается тем, что может издеваться над кем захочет. И теперь все будут знать, что Вадька целовал ботинок Муханову…

Гуров попросил остановить машину и открыл дверь. Водитель, немолодой сержант, молча ждал, думая о том, что это взбрело столичному полковнику в голову.

– Я сейчас, – кивнул Гуров водителю. – Я ненадолго.

Бросив папку на сиденье, он отошел от машины, глядя под ноги на молодую и еще совсем невысокую траву. Потом на стройные березки на высоком яру, которые наклонились к обрыву, будто заглядывают сверху в воду. Нежная листва, еще клейкая, не распустившаяся в эту пору до конца, она имела сейчас тот самый насыщенный глубокий зеленый цвет, который Лев так любил. Листья слабо шевелились на ветерке, и тонкие веточки, свисавшие до самой травы, тоже покачивались, как девичьи косы. Смущенная девица опустила голову, и косы повисли, подумалось сыщику.

Приехав в командировку в Рязань с плановой проверкой работы подразделений уголовного розыска, он не мог не остановиться и не подышать есенинским воздухом. При слишком напряженном режиме работы не было возможности съездить в Константиново, на родину Есенина. Но проехать мимо такой красоты, такого вот типичного «есенинского» пейзажа с березками тоже было выше его душевных сил.

– Эх, Маша, Маша! – добродушно проворчал себе под нос Гуров. – Что сделала со своим мужем – матерым полковником? Хотя ты права, моя девочка. Не ты со мной сделала, а я женился на театральной актрисе именно потому, что душа у меня не черствая, а очень даже лиричная, где-то глубоко внутри. И ты это во мне разглядела. Поэтому и замуж за меня вышла. И живешь со мной столько лет.

Напряженная работа этой недели, когда пришлось разбираться в выявленных нарушениях, составлять документы, готовить методические рекомендации, сказывалась. Хотелось скорее добраться до гостинцы и упасть на кровать, закрыть глаза. Но проехать мимо такого красивого пейзажа, да еще на родине Сергея Есенина, он никак не мог. «Да, – думал Лев, – красота совершенна. Совершенна так же, как совершенно идеальное уродство. И все потому, что они идеальны. Красота Порядка и красота Хаоса. Красота спокойствия и красота возмущенного сознания, буйства эмоций. А ведь так и есть! Поэтому поэзией Есенина восхищаются не меньше, чем трибунными строками Маяковского. Правда, среди современных ценителей мало кто помнит, что у Маяковского тоже есть лирика. И она не менее душевна, чем у Есенина».

Постояв, полюбовавшись на мирно текущую Оку, на тонкие изящные стволы берез, Гуров вздохнул и пошел к машине. Все казалось, оглянись он сейчас назад, и обязательно увидел бы сидящего под березкой пастушка в красной рубашке с дудочкой. Или стайку простоволосых веснушчатых девчушек в простых сарафанах и с корзинками для грибов. Или на самом краю яра пару, держащуюся за руки… Парень и девушка. А на головах венки из весенних цветов… вон, с желтыми головками одуванчиков. Он не обернулся, потому что был уверен, что ничего подобного не увидит. Не хотелось расстраиваться, хотелось сохранить в памяти эти образы, навеянные «есенинским» пейзажем.

– В Управление! – сухо приказал Лев, садясь в машину.

Вернувшись в Рязань, он отпустил машину возле Главного управления МДВ по городу и вошел в здание. На этаже, где располагался отдел уголовного розыска, было на редкость суетно. Обычно к концу рабочего дня оперативники возвращались в свои кабинеты писать рапорта о проделанной работе, собирались на планерки. Но сейчас, едва не толкнув Гурова плечом, пробежал эксперт-криминалист, разговаривая с кем-то по телефону. Высунув голову из своего кабинета, начальник уголовного розыска Молчан крикнул кому-то, чтобы брали его машину. Рядом открылась дверь, и старший лейтенант Вадик Попков, наткнувшись на московского полковника, вежливо и торопливо извинился, пытаясь обойти его.

– Стой, Вадим! – ухватил Лев оперативника за карман куртки. – Что за война?

– А? – Попков вежливо улыбнулся, пытаясь освободиться. – Ничего такого, Лев Иванович. Труп девушки нашли в лесопарке. А я дежурю сегодня.

– А суета чего такая? – не унимался Гуров. – Дело-то обычное. Часто трупы находятся.

– Грибники нашли. Боимся, что натопчут там. Вот и торопимся.