Миллион в поте лица

Дьявол мыло изобрел, изобрел, изобрел,Человечество подвел! Ох, подвел! Ох, подвел!Мы без мыла проживем! Проживем! Проживем!Сатану переживем!Факт или не факт?

Немытики и немытицы, топая ногами и раскачиваясь на скамьях, запели ему в ответ:

Явный факт! Факт! Факт! Факт!Божий факт! Факт! Факт! Факт!Явный факт! Факт! Факт! Факт!Божий факт! Факт! Факт! Факт!

Первые слова они произносили четко, а потом у них получалось что-то вроде кваканья. Гоша затянул новый куплет, где речь шла о том, что вода – это яд. Немытики с новой силой подхватили припев. Некоторые повскакали с мест и стали прыгать и плясать. Кое-где доски попадали с ящиков. В сарае стало шумно и весело.

Тем временем художник бочком-бочком вдоль стеночки подошел к Нюте и Косте и позвал их на выход. Во дворе он сказал им, чтобы они явились к нему домой завтра в десять утра. Еще он сказал, что Костя вполне подходит для позирования.

– А теперь катитесь, дети, отсюда, нечего вам околачиваться в этом вертепе, – закончил он свою речь. Вид у него был смущенный, не очень-то приятно ему было, что его застали у немытиков.

6

Костя простился с Нютой на лестнице и двумя ключами – обыкновенным и французским – открыл дверь в свою квартиру. Тетя Аня еще не вернулась со службы, Которого тоже дома не было. Стояла таинственная тишина. Рассохшийся паркет постреливал и попискивал под ногами. Окна во всех комнатах были раскрыты и двери распахнуты – чтобы квартира прогревалась к зиме. Костя зашел в одну, в другую, в третью пустующую комнату, потом – в четвертую, самую большую. В ней было очень светло и очень просторно: мебель сожгли в позапрошлую зиму. Осталось только трюмо и металлическая кровать с никелированными шарами. Тетя Аня застелила ее газетами в несколько слоев, чтобы матрас не выгорал, и теперь эти пожелтевшие прошлогодние и позапрошлогодние газеты тихо шевелились, будто под ними лежит кто-то плоский и дышит.

– Просто сквозняк, меня не испугаешь! – сказал Костя вслух и, подойдя вплотную к кровати, стал громко читать то, что было ближе к глазам:

…Топливная мобилизация. – ДЕКРЕТ О БЕСПЛАТНОМ ДЕТСКОМ ПИТАНИИ. – Сдача барочных гвоздей. – ВЫДАЧА МЫЛА. – ПРЕДУПРЕДИТЕ ПРОВОКАЦИЮ. – Похороны милиционерки Прасковии Лусс. – С ЯМБУРГСКОГО ФРОНТА. – Для взрослых всех категорий: – 1 ф. соленой конины, 1 ф. капусты; детям – 1/2 ф. моченой вишни, 1/2 ф. копченой колбасы, 1/2 ф. сметаны. – Мажестик: «Подкинутый ребенок»; Дворец труда: «В угоду молоху любви»; Заря алая: «В вихре зла». – БОРЬБА С ХОЛЕРОЙ. В ОЖИДАНИИ СТРАШНОЙ ГОСТЬИ. – Солейль: «Чаша любви и смерти». – ДЕЖУРСТВА У ВОРОТ НЕ ОТМЕНЯЮТСЯ. – Снова налеты аэропланов на Кронштадт. – В Ямбургском направлении идут бои западнее Красного Села и Гатчины. – С 1-го декабря т. г. все деленья на классы на жел. —дор. уничтожаются. – ПЕТРОГРАД МОБИЛИЗУЕТ С 1879 ПО 1901 ГОД. – …вначале попы приделали к могильному кресту Ксении Блаженной копилку для денег, потом выстроили часовню…

Пока Костя читал, газеты не шевелились. Но когда он замолчал и отошел от постели, опять там кто-то задышал. Косте очень захотелось уйти из квартиры на двор. Но он знал: уходить сейчас нельзя, надо разделаться со страхом тут, на месте.

– Это сквозняк-дурак! Меня не испугаешь! Буду делать что хочу! – крикнул он и громко запел:

Матрос молодой,В ногу раненный,И захотел спекульнутьВоблой вяленой.Он на бочке сидит,

И Слезы капают,Никто рыбку не берет,Только лапают.

Голос его в пустой комнате звучал глухо и победоносно. Эхо весело металось, билось об углы. Сверху упало несколько чешуек белой краски, будто кто-то задел потолок невидимым крылом.

Костя подошел к окну, выглянул на улицу. Там было светло, солнечно, пустынно. Громыхала по булыжнику ручная тележка, которую толкал человек в выгоревшей гимнастерке, по белым квадратам панели медленно шла старушка с мочальной кошелкой. Все очень просто, все как всегда. Костя оглянулся. Газеты пошевеливались, но явно из-за сквозняка.

Разделавшись со страхом, он пошел в комнату Которого. Едва вошел – сразу с темно-красного бархатного дивана спрыгнул серый кот Мамай и стал тереться о его ноги. Кота этого, совсем тощего и слабого, принес откуда-то в прошлом году дядя Миша и, невзирая на продовольственный кризис, выкормил. Теперь он – по договоренности – отдавал Мамая на ночь в кооплабаз на Пятой линии, и там кот ловил лабазных крыс. Кот их не ел, но за то, что он их ловит, продавцы кота кормили. Мамай стоял там на довольствии и был внесен в трудсписок – совсем как человек.