Мишель не была в Дир-Крике с января. Теперь был уже сентябрь – полный год миновал со смерти Гедеона.
Мишель пережила сложную гамму чувств, когда ей встретились на обочине шоссе два до боли знакомых «знака», указывавших, что они подъезжают: написанная от руки табличка «Свежая вишня» у края фермы Парсонов и, несколькими милями далее, гора старых шин, которая лежала там, сколько Мишель себя помнила. Эти старые «виды», всегда казавшиеся ей чем-то само собой разумеющимся, теперь были так дороги ее сердцу! Было раннее утро, погода стояла еще летняя, рудбекии все еще теснились по бокам дороги.
У перекрестка будем через 10 минут, – предупредила она Джереми. Если бы кто-то десять дней назад сказал ей, что она будет въезжать в Дир-Крик с Джереми Кавальери, она бы в ответ покрутила пальцем у виска. Но как сказала ей, подмигнув, Саманта, когда Мишель уезжала: «Дорога вокруг горы всегда извилистая».
Мишель продолжала поддерживать контакт с Дельфин и Джереми, который и предложил отвезти ее на самую важную в ее жизни встречу. Она ничего подобного не переживала с тех самых пор, как Гедеон привез ее в больницу с непрекращающимися схватками.
– Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Я справлюсь сама, – ответила Мишель. – Но за предложение спасибо.
– Надо же, Джереми оказался хорошим другом.
Двадцатое ага: стучите, и отворят вам
Давайте рассмотрим следующую цитату: