Миллионщик

Было еще письмо от доктора Синицына, лечащего врача Хакима, где он писал, что справа лицо Хакиму уже сделали и он очень доволен, смотрит на себя в зеркальце и передает мне привет и благодарность. Теперь будут делать левую половину, там будет полегче – меньше площадь дефекта. Справа держится небольшой отек, но это потом пройдет. В письме была небольшая фотографическая карточка – конечно, на месте левой щеки еще была дыра и были видны зубы, но справа – щека была одутловатая, но, в целом, лицо отставного ассасина напоминало армянское – нос сливой и пухлые щеки. Если бы еще борода росла, вообще было бы незаметно, а так придется накладную растительность носить…

В ответном письме поблагодарил доктора и сообщил, как и всем до этого, что писать мне можно на адрес броненосца «Чесма», посыльные корабли доставляют такие письма. Передал привет Хакиму и поздравил его с новым лицом.

Вчера была очередная встреча с Захароффым. Мсье Базиль принес подписанную им бумагу – согласие владельца контрольного пакета акций компании на передачу мне 40 % пая акционерного общества. Сказал, что и получил от Торстена Норденфельда его согласие на продажу условленного пакета за озвученную ранее сумму. Порядок оплаты его устраивает и он хотел бы получить слитки чистого золота в количестве 59 кг.

Меня вполне устраивала такая ситуация, пусть мне пришлось бы доплатить за очистку металла, но вывезти его из России невозможно, а на ввоз в европейских странах тоже могут быть ограничения, так что воспользуемся переводом – это еще два процента минус, но безопаснее. Дело в том, что Александр III, планируя переход на золотой стандарт, начиная с этого года, принял достаточно беспрецедентные меры для накопления золота и введения в широкий оборот золотой монеты, что позволит провести безлимитный обмен ассигнаций на золотые монеты. Пользуясь своим послезнанием, я помнил, что после введения золотого стандарта цена курса ассигнаций по отношению к золоту упадет – то есть за рубль золотом давали два рубля ассигнациями, потом курс стабилизировался на отметке 66,3 копейки золотом за рубль ассигнациями и удерживался на этом уровне вплоть до прекращения размена ассигнаций на золото с началом Первой мировой войны.

Для меня было важным то, что сейчас полностью запрещен вывоз золота как рассыпного, так и в виде слитков и монет за пределы Российской империи. Кроме того на ввоз тоже существовала небольшая пошлина, которую отменят в 1903 г. (здесь это может случиться и раньше, так как такая пошлина не стимулирует приток золота от таких лиц, как я, ввозящих в страну старательское золото). Кстати, из золота, приносимого «вольными сдатчиками» на монетный двор после аффинажа и доведения до необходимой пробы, в это время позволялось чеканить монету, то есть сдатчикам просто выдавали золотые империалы вместо принесенного металла эквивалентно содержанию в нем золота, практически не взимая денег за услуги Монетного Двора.

Вроде парадокс, но на самом деле, так удалось существенно насытить рынок золотой монетной регалией[19]

. Все это создало предпосылки для внедрения в оборот золотой монеты, которую раньше обыватели, да и купцы видели редко, а уж крестьяне и подавно держали в руках только медные деньги и мелкое разменное серебро. Конечно и добыча золота в империи в конце XIX века была на уровне 50–60 тонн в год (а это тогда было очень много, Россия была на 3–4 месте в мире, уступая Австралии, САСШ и Африке, иногда обходя последнюю (статистика почему то считала именно весь африканский континент).

Чеканка монеты из золота вкладчика в России меня бы вполне устроила, если бы не запрет на импорт золота из страны, я же планирую международные операции с золотом, прежде всего в нейтральных странах, которые не должна затронуть мировая бойня. Именно с этой точки зрения меня и привлекали шведские заводы Норденфельда, за которые я хотел заплатить частью эфиопского золота. В перспективе я планировал купить долю в крупной фармацевтической фирме. Почему не всю фирму и почему не строить завод с нуля? Да потому что имеющаяся марка – бренд уже узнаваема и не вызовет отторжения у покупателей, что было бы, назови я фирму в Швейцарии «Степанофф» или что-то в этом роде. В своем мире я некоторое время после демобилизации работал в крупной компании «Сандоз», которая потом, слившись с другой швейцарской компанией «Сиба-Гейги», превратилась в «Новартис»,[20] удерживающий 2–3 позиции на мировом рынке после компаний «Джонсон и Джонсон» и «Авентис».