Мило

Одибер — парень из Марселя,Из этого южного красивого города.Родился он в корзинеВ одно прекрасное утро в рыбном квартале.

Он произносил «рыбный квартал» на провансальский манер. Припев тоже пелся на провансальском наречии, и все подхватили его хором, кроме Мило и Фиорини, которые потребовали, чтоб им перевели этот куплет. Вот перевод, сделанный для них папашей Сольесом:

«Мой отец — конопатчик на набережной Канала, мать — торговка рыбой, сестра — цветочница на улице Ле Кур, брат продает приманку для рыб, ну а я, запрягши осла в тележку, торгую круглый год чем придется».

В половине десятого, распростившись со всеми, Мило поднялся в свою комнату. Сердце у него сжалось при мысли, что скоро он расстанется с такими хорошими друзьями. Ведь в Марселе он всего три недели, а кажется, будто знал их с рождения. Послезавтра он покинет здесь и Фиорини, настоящего, большого друга, которого — увы! — он так редко навещал.

«Вместо того чтобы болтаться по улицам, — горестно раздумывал Мило, — лучше бы почаще разговаривал с ним. Ведь я должен был расспросить его о многих вещах! Досадно, что не отмечал в записной книжке все то, о чем он говорил мне… Даже не записывал слова, которые он употреблял в разговоре… Я же понимал их значение, а сейчас совсем не помню…»

Лежа в постели, он было попытался припомнить их, но… но заснул…

Как быстро промелькнул следующий день!

Мило в два счета собрал свой чемоданчик. Он положил туда белье, выстиранное и выглаженное мадам Одибер и проверенное мадам Сольес, которая пришила пуговицу и кое-где его подштопала. На один день Мило снова окунулся в привычную радостную атмосферу, которой его лишил ресторан «Форж». Утром он сходил на рынок для мадам Сольес, проводил Розу и Титена в школу и позавтракал у Одиберов. Болтая с мадам Одибер в маленькой солнечной кухоньке, он с превеликим удовольствием перетер и расставил посуду.

В столовой, на столе, застеленном клеенкой с белыми и оранжевыми квадратами, красовался подарок Мило — японское блюдечко, а на нем стоял небольшой горшочек с розовым гиацинтом, преподнесенным этой милой женщине накануне. Когда кто-нибудь проходил мимо цветка, от движения воздуха по комнате разносился тонкий аромат.

Мадам Одибер принялась гладить белье, а мальчик долго сидел с ней и все думал, что хорошо бы стать ее старшим сыном, но так, чтоб сам Одибер не был бы его отцом, потому что на всем целом свете у Мило не могло быть лучшего отца, чем Луи Коттино.

Он заглянул к Сольесу и Фиорини в их маленькую мастерскую на улице Фонтэн-де-Ван, но ему не удалось поболтать с Фиорини, ибо оба часовщика заняты были деловым разговором.

Потом он купил себе сандалии, полюбовался Старым портом и улицей Канебьер, вернулся к мадам Одибер, помог детям приготовить уроки и играл с ними до тех пор, пока мадам Сольес не позвала его обедать.

Вечером Сольесы и Мило пошли уточнить время отправления автобуса в Авиньон. Возвращаясь, Мило упросил их немного посидеть на террасе в кафе. Чтобы доставить ему удовольствие, Сольесы согласились.

— Значит, ты решил нас угостить! — воскликнула мадам Сольес, когда официант откупорил бутылку шипучего лимонада.

ГЛАВА LIII

Чтобы не проспать, Мило не стал закрывать крышку своих часов.

Около шести он открыл глаза. «Все в порядке, — подумал он, — нынче я уезжаю!» Он окинул взглядом полюбившуюся ему комнату и спрыгнул с кровати.

Быстро умывшись и приведя себя в порядок, он сунул в плотный мешочек гребешок, щеточку для ногтей, кусок мыла, целлулоидный футляр с зубной щеткой и положил все это в чемодан вместе с ночной рубашкой и платяной щеткой.

Мило аккуратно свернул простыни, покрывало и, поскольку было еще рано, написал несколько открыток: отцу, тетушке Ирме, старикам Тэсто, Пьеру и Полетте Бланше, от которых получил дружеские письма.

В открытках он сообщал им, что уезжает, и дал новый адрес: Шато-Ренар, департамент Воклюз, Авиньонская дорога, ферма Марсиган, мосье Кассиньолю.

До завтрака Мило зашел попрощаться к Одиберам и пообещал им написать, а может быть, даже как-нибудь в воскресенье навестить их.

— Если подвернется случай, добирайся на попутной машине, — посоветовал ему конопатчик, — а то ехать автобусом тебе не по карману.

Услышав этот совет, Мило повеселел.

В половине девятого мадам Сольес, стоя на пороге своей комнаты, поцеловала Мило и сказала:

— Ты хороший мальчишка! Я еще раз напишу об этом твоей тете. И учти: если в Шато-Ренаре тебе придется несладко, можешь вернуться сюда в любой день.

— Во всяком случае, я непременно еще повидаю вас, — ответил Мило.

Он проводил папашу Сольеса до мастерской, чтобы там проститься с Фиорини, и тот решил дойти с Мило до автобуса.