Милое дитя

— Он… бил тебя? — спросил Брис мягко, боясь поверить в это и понимая, что не в силах изменить ничего в ее прошлом.

Как мог кто бы то ни был, пусть даже страшнейшее чудовище в мире, ударить лицо, так похожее на ангельское?

— Твой муж? Он бил тебя?

— Нет… — растерянно ответила Эллис, пораженная невероятной нежностью, с которой обращался к ней Брис. — Нет. Он… Он не бил меня. Ну, так, давал иногда оплеухи… но только, когда напивался.

— Мне очень жаль, Эллис, — сказал мужчина. Это было все, что он нашелся сказать. Сейчас Брис испытывал целую гамму всевозможных ощущений, но только чувство сожаления было единственным, которое он мог определить точно и наиболее обостренно. Он прекрасно знал, сколько вокруг существует жестокости, и все равно не мог с этим примириться.

— Нет надобности сожалеть, — Эллис чувствовала себя страшно неловко оттого, что он жалеет ее. Почему он говорит таким извиняющимся тоном? — Ты меня еще пока пальцем не тронул, хотя, по моим наблюдениям, и мог это несколько раз сделать.

— Я?! Нет! Никогда! Я… — Он говорил немного бессвязно. — Да зачем мне?

— Ну, ты теперь сам знаешь, что я немного вспыльчива и бываю раздражительной, — Эллис с совершенно серьезным видом назвала эти свои самые большие пороки. — Так что ты имеешь полное право и сам раздражаться из-за этого.

— Я не обращаю на это внимания, — произнес наконец Брис, думая, что именно она имеет полное право быть понятой окружающими.

Девушка не очень ему поверила, поэтому продолжала объяснять:

— Короче, так получилось, что мне не всегда удавалось придерживать язык в разговоре с тобой. Мистер Джонсон уж наверняка не вытерпел бы, если бы я огрызалась. Совсем не то, что ты.

— Так ты думала, я бы смог тебя ударить за то, что ты говоришь то, что думаешь?

Эллис пожала плечами. С того момента, как они встретились, она не знала, как поведет себя этот мужчина в той или иной ситуации, какова будет его реакция. Он был так же непредсказуем, как молния во время грозы. Брис смеялся, когда ему надо было рычать от ярости, и был вежлив и нежен, хотя полагалось бы быть разъяренным и грубым.

Мужская ладонь, словно прочная, грубовато-нежная чаша, закрыла ее лицо. Дыхание замерло в горле девушки. Он склонился к Эллис, и на своих щеках она почувствовала легкое прикосновение мужских губ. А когда Брис поцеловал ее открытый рот, она почти оглохла от громовых ударов пульса в ушах, и тело ее сразу обмякло. Брис же целовал ее губы, прикасаясь кончиком языка к уголкам ее рта, и его прикосновения становились все сильнее и настойчивее.

Глаза Эллис медленно закрылись; она решительно отбросила весь свой старый мир, так как в ней уже началось возрождение чего-то нового, и это чувство было таким прекрасным!

Словно величайший маг, Брис вызывал в ее теле такие потрясающие ощущения, о которых ей не доводилось и мечтать. Мужские руки легко, ничего от нее не требуя, скользнули ей на плечи и обняли девушку. Она интуитивно почувствовала, что он ни на чем не настаивает и не принуждает ни к чему. Эллис могла сделать свой выбор сама: вырваться и уйти или остаться. И она сделала свой выбор. Эллис осталась с ним.

Казалось, в ее венах течет поток какой-то неведомой энергии, которая по мельчайшим капиллярам, через нервные окончания передается Брису, и каждое его прикосновение только усиливало это энергетическое объединение двух людей. Его близость принесла девушке чувство тревожного возбуждения и изысканно волнующее ощущение того, как мужское тело, прикасающееся к ее мягкой, податливой груди, наполняет всю ее трепетом и пульсирующим счастьем. Этот мужчина стал причиной новой силы, зародившейся внутри Эллис, и свидетелем ее чувственности, когда руки девушки, робко и слегка подрагивая, стали исследовать его массивное, мускулистое, упругое тело.

Ее губы стали смелее и отзывчивее, вся ее стройная фигура натянулась, как струна, порывисто и щедро обещая Брису то, что ему грезилось лишь в прекрасных фантазиях.

Его губы двигались по девичьей коже, руки сжимали и гладили ее тело. Он дарил ей наслаждение и ничего, ничего не требовал взамен. Эллис была переполнена чувствами, она ослабела от их наплыва и едва стояла на ногах. Девушка шаталась от возбуждения и волнения, ее голова кружилась. Брис, чувствуя ее состояние, осторожно повернул ее таким образом, чтобы она имела возможность опереться о стену комнаты.

Его руки вернулись к лицу Эллис. Он продолжал целовать ее губы, глаза, волосы; нежные прикосновения мужских губ словно хотели вернуть ее назад, в реальность. Ей же хотелось остаться в этом чудесном мире, с которым ее познакомил Брис. Неожиданно он оторвался от нее и улыбнулся, когда девушка попыталась что-то разочарованно пробормотать.

— Ты доверяешь мне, Эллис? — спросил мужчина, радуясь тому чувственному огоньку, который он заметил в ее открывшихся глазах.