Милое топливо

Я принял ее скромный подарок: книга как книга, только без названия, без глав и автора. Тут я краем глаза заметил (со мной всегда так: всю картину охватить сразу не получается), что и у всех в руках были точно такие же книги. И ещё я заметил: все вокруг почти одного возраста, у всех почти одинаковые комбинезоны и почти одинаковые прически — короткие и у юношей, и у девушек. Уверен, что и музыку они слушали тоже почти одинаковую.

У меня возникло чувство неуверенности и какой-то растерянности… Стараясь не показать этого, я стал расспрашивать их о спорте, о быте, о праздниках, короче обо всем, что интересовало человека в моё время, но все ответы сводились к одному: хорошо только то, что приносит пользу!

И тут меня захлестнул поток воспоминаний. Я как следует огляделся: все в холле смотрели на меня. Я тихо проговорил:

— Я где-то всё это видел… Где-то совсем недавно, рядом… Не может быть!..

Я вспомнил! Вспомнил всё! К счастью, этого никто не услышал и не почувствовал!.. В этот момент из коридора послышался странный шум, и в холле началось оживление. Все вскочили со своих мест и выбежали в коридор. Я встал на пустое кресло и увидел, что толпа окружила нескольких человек в камуфлированных костюмах, во главе с полковником Родом, и докторов. Они сопровождали (точнее — конвоировали) небольшую группу людей в наручниках. Некоторые из скованных тупо смотрели в пол, другие, наоборот, оживленно, словно ища поддержки у окружающих, переводили взгляд с одного человека на другого.

— Мы не виноваты! Мы не виноваты!!! — Кричал какой-то парень с подбитым глазом в середине строя. Все они были очень грязными и потрепанными.

— Не нужные людишки, не нужные! Мусор! — Прозвучал в толпе чей-то визгливый, неприятный голос, и эту фразу подхватили остальные:

— Не нужные люди! Мусор! Никчёмные людишки! Не нужные! — Возгласы и крики быстро приобрели определённый ритм, и стало ясно, что подобное эти люди кричали уже не первую сотню раз.

— А в чем эти люди виновны? — Шепнул я на ухо девушке, что кричала вместе со всеми (Ох, как все они надрывались!) — Эти люди преступники?

Девушка вздрогнула и повернулась ко мне. Её лицо исказил страх, почти мгновенно скрывшийся под маской равнодушия, и я понял, что она боится проявить свои чувства!

— Абсолютно верно! — Голос девушки сорвался на визг. — Они больше не приносят пользы! Хуже не бывает… И заслуживают они только одного — уничтожения!

И тут я окончательно вспомнил всё. Меня кинуло в жар: эти слова, и город, и все люди… Они были до боли знакомы… Они были моими!.. Этот мир, весь этот мир… Он был моим! Да, звучит невероятно, но это так! Восемьсот лет назад я написал о нем целую книгу. Мир, в котором нет ничего, что не приносило бы пользы! Просто нет ничего лишнего!

— Ненужные людишки! Ненужные! Мусор! — Стал кричать и я вместе с толпой, пытаясь слиться с ней. Мне захотелось стать единым целым с этим миром, стать его полноправной частью! И великое чувство гордости наполнило меня: это я! Я придумал этот мир! И он существует через восемьсот лет!

Это был знак судьбы! Мой роман вышел в свет маленьким тиражом, помню, как отец хвалил меня, а издатель говорил, что книга интересна и даже оригинальна, но чересчур жестока, и многие её не поймут. Но кто мог подумать, что роман станет оплотом в этом новом мире. Станет десницей, оком, Библией всем этим людям! Казалось, у меня вот-вот вырастут крылья, и я улечу в небо, где мне самое место! Да, я — бог этого нового мира!

Преступников проводили до самой двери, после чего люди в зале сразу успокоились и, как ни в чем не бывало, разошлись по своим местам. Я смотрел на них с радостью и великой гордостью, даже гордыней, если хотите. Мне захотелось крикнуть во всё горло:

— Дети мои, идите ко мне. Вы существуете благодаря мне!

Но я сдержался, я был скромным человеком…

Совладав со своими чувствами, я направился к дверям, но едва я приблизился к ним, правый бок пронзила жуткая боль. Я вскрикнул и прежде, чем потерять сознание, успел увидеть окружившую меня толпу и услышать чей-то визгливый крик: «Ещё один!». И я провалился в бездну беспамятства…

2.