Милосердие палача

– Вот видишь, а выходит – нужен… Ну как ты думаешь, Задов Лев Николаевич, дорогой, – спокойно и тихо, но и с определенным нажимом, как с подчиненным, продолжил разговор Кольцов, – как ты думаешь, почему ваша дурацкая свадьба, с Мишкой Черниговским, из которого невеста – как из собачьего хвоста сито, вдруг в четыре утра наваливается на комиссара ВЧК, который идет по предместью один, в час, когда даже собаки спят, без всякой охраны, и почему-то при нем и новенькое удостоверение, и новенький орден… Какой-то очень странный комиссар – и ведет себя хуже последнего дурня… Часто ли ты слышал, чтоб военнослужащий в таком ранге без охраны, просто так, в самое лихое предрассветное время шастал по окраинным городским улицам? Приключений искал? Это Грицько или там Опанас, приняв по литру горилки, могут по улицам шляться, но не полномочный комиссар… Вот и реши задачку, в чем тут секрет?

Левка перекатил свою круглую голову с одного крутого плеча на другое. Слушал, не перебивая.

– Не кажется ли тебе, Лев Николаевич, что комиссар и те его сотрудники, которых «свадьба» не заметила, заранее знали, что по городу шастают махновцы, что они тынялись по Сумской. Скажу по секрету, чекисты хотели на этот раз всю эту вашу «свадьбу» прихлопнуть, но потом возникла необходимость встретиться с Задовым, с тобой то есть, и попросить тебя еще об одном одолжении. Вот почему комиссар и оказался на пути этой вашей дурацкой «свадьбы».

Задов слушал все более напряженно, на его невысоком лбу проступили глубокие морщины.

– И разве трудно представить, что в ЧК не олухи царя небесного работают и они поняли, что это самый верный и быстрый способ доставить нужного человека на вашем же транспорте к самому Задову. К тебе то есть, Лев Николаевич. Потому что с той поры, как Яша Блюмкин связывался с тобой, прошло много времени. И мы не знали, как ты поживаешь, какие у тебя возможности нам помогать.

На протяжении всей речи Кольцов напряженно следил за выражением лица своего опасного собеседника, он не должен был выдать себя ни единым словом. Хотел было сказать: «…с той поры, как ты встречался с Блюмкиным». Но подумал, что в последнее время Блюмкин вряд ли мог найти такую возможность. Скорее всего он передавал задания Задову через своих доверенных людей. И как давно это было, Кольцов тоже не знал. Поэтому и сказал: «…с той поры, как Яша Блюмкин связывался с тобой». Кажется, он ни в чем не ошибся, все слова попали в точку.

– Черт бы вас побрал с этим вашим Блюмкиным! – зло сказал Левка. – И со всеми вами! Вцепились в горло и мне и батьке. А кто вам обеспечил победу над Деникиным? Неужели не откупились? Что ж вы не дадите нам покоя!

Задов теперь разговаривал с ним как со своим. Павел попал в точку.

Кольцов старался подавить в себе чувство радости по поводу того, что ему удалось, имея столь мизерную возможность на успех, раскусить Задова. Хотя этот суровый и крепкий человек меньше всего походил на секретного агента в стане врага. Нет, Задов был посложнее… его еще предстояло понять.

Трудную задачу поставил перед собой Павел: Задов и сам хотел бы разобраться в том, кто же он такой, кому и зачем служит? Таким простым, таким ясным было начало, и таким запутанным и сложным стало продолжение!

…Родился Левка Задов в еврейской колонии, которой какой-то екатеринославский шутник-чиновник дал название Веселая. К концу девятнадцатого века в здешних привольных краях появилось десятка два таких колоний, но обычно названия им давали по имени местности, откуда приезжали евреи-переселенцы: Новополоцкая, Новоковенская, Нововитебская… А тут – Веселая!

Весь запад России был переполнен евреями, которые, не имея работы или хотя бы земли, жили в страшной нищете… Решили всех желающих переселять на юг, где земли еще хватало. С одним, правда, условием: не открывать шинков, не торговать, а земледельничать или же ремесленничать.

Поначалу казалось, что земли всем будет в достатке. Левкиному отцу дали две десятины, и он начал ее обрабатывать. И пока он пахал, сеял и косил, у него с женой Сарой родилось десять детей: Исаак, Лева, Наум, Даня, Фира, Люба, Сара, Катя, Ася и Цива. У всех остальных переселенцев тоже оказалось по десять – двенадцать детей. В общем, сколько Яхве давал и как завещал евреям праотец Авраам, у которого тоже было восемь сыновей еще и дочки. Но что дочки? Они с приданым уносят из дома добро.

Выяснилось, что степная земля прокормить такое количество народа не может. Переселенцы годами жили в полуземлянках и спали покотом на земляном полу. К тому же какие из литовских или белорусских евреев земледельцы? Не их это занятие. Чтобы семье не умереть с голоду, старший Задов распродал все, что имел, и на вырученные деньги купил пару битюгов и тяжелую фуру – биндюг, поднимавшую пудов эдак сто пятьдесят, и поехал с семьей в город, который выстроил предприимчивый англичанин Джон Юз, – в Юзовку. Там дымили доменные печи, там высились пыльные терриконы, там были жизнь и работа.