Милые детки

Лорен заняла оборонительную позицию, хотя сама понимала, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Она зарылась в нору из хлама, точно земляной червяк, – кругом разбросаны грязные подгузники в пакетиках, детские одежки, салфетки, упаковки от еды, грязные чашки, простыни, DVD-диски, игрушки. Комната не просто усыпана вещами, в ней точно небольшой смерч прошел. Но зато малыши чистенькие, накормленные и довольные. Разве не это самое важное?

– Лорен, нельзя весь день торчать в кровати. Это вредно. – Патрик упер кулаки в бока.

– Мне здесь удобнее. – Лорен старалась отвечать спокойно. – Я могу кормить их обоих одновременно и не беспокоиться, что кто-нибудь заглянет в окно и увидит меня голой.

Патрик недоверчиво посмотрел на нее:

– Это можно и внизу делать. Просто задерни шторы.

– Можно, да, – ответила Лорен, – но мне не нравится с задернутыми шторами. Я люблю, когда много света.

Морган выплюнул грудь, выставив напоказ ее разбухший сосок. Он повис, розовый и влажный, удлинившийся от кормления. Патрик тут же отвел глаза и повернулся к Райли, который лежал в колыбельке и сжимал руки в кулачки, то и дело вскрикивая – явно от радости, хоть и довольно громко.

– Чего он орет? – спросил Патрик.

Он вошел в комнату и, опустившись на колени рядом с колыбелькой, склонился над малышом. Отец и сын долго и пристально разглядывали друг друга, одинаково нахмурившись. И вдруг Райли зажмурился, радостно вскрикнул и, шлепнув Патрика по голове, ухватился за прядь его волос.

– Эй, а ну-ка отцепись, – крикнул Патрик и попытался просунуть палец в маленький кулачок, чтобы освободиться. – Чего он не отпускает?

Лорен всеми силами старалась не засмеяться. Помучившись некоторое время, Патрик наконец поднял голову, а в кулачке у Райли осталась длинная прядь золотистых волос.

– Вот засранец, – сказал Патрик. – Больно вообще-то.

Лорен вспомнила роды. Улыбка на ее лице угасла.

– Больно, говоришь?

Патрик потирал голову, запустив пальцы в волосы, то и дело бросая обиженные взгляды на радостно повизгивающего младенца. Некоторое время понаблюдав за ним, Лорен добавила:

– Ты же понимаешь, что он не специально это делает?

– Хмм, – протянул Патрик. – Наверное.

– В этом возрасте они уже могут сжимать кулаки, а разжимать пока не умеют. Такая особенность развития.

Патрик, кажется не вполне убежденный, состроил недоверчивую гримасу, точно подозревал, будто она только что это все сочинила.

– Можешь почитать какую-нибудь из книг, что я купила, – сказала Лорен.

Она кивнула в сторону полки, на которой стопкой были сложены книги о родительстве с жизнерадостными незатейливыми названиями: «По-настоящему счастливый малыш», «Почему любовь важна?», «Младенец. Инструкция по применению». В каждой стикерами отмечены интересные фрагменты, которые Лорен когда-то хотела показать Патрику. Она даже «Справочник будущего папы» купила. Но ни разу не видела, чтобы будущий папа хотя бы взял его в руки.

– Ха, ну да, – сказал Патрик, закатив глаза.

Лорен вдруг отчетливо поняла, что их разделяет пропасть. И эта пропасть расползается все дальше, необратимо, как трещина в оконном стекле. Патрик сел на край кровати и сжал рукой крохотную ножку Моргана.

– Хотя бы этому я нравлюсь. Правда?

Он взял Моргана на руки и прижал к себе. На долю секунды Лорен почувствовала что-то похожее на гордость. Он станет хорошим папочкой. Его просто нужно направить.

– Что у нас на ужин?

– Ой, не знаю. Что ты хочешь? Может, что-нибудь китайское закажем?

Он состроил недовольную гримасу, в точности как Райли.

– Лорен, мы не можем всю жизнь заказывать еду в ресторанах.

Райли снова вскрикнул, да так громко, что они оба вздрогнули и повернулись к нему. Затем Патрик снова посмотрел на Лорен и покачал головой.

– Китайское, – повторил он и едва слышно добавил: – Гос-споди…

Он встал с кровати и вместе с Морганом ушел вниз.

Из своего убежища Лорен слышала, как он пересек кухню, открыл холодильник и тихо выругался. Промаршировал назад к лестнице, крикнул наверх:

– Лорен, у нас вообще ни черта нет!

Она не пошевелилась и ничего не ответила. Просто лежала в кровати, повернувшись лицом к окну. Сквозь облака просвечивало лиловое небо. На заброшенном лыжном поселке лежала тень. Райли спал. Дом сотрясался от стремительно разгоравшегося гнева Патрика, а ведь он был прав – она никчемна, ни на что не способна. Ничтожество. Ей полагается ходить в магазин, спускаться на кухню, готовить ужин, а она ничего этого не может. Но остальные же как-то справляются. Синди вот справляется. По щекам Лорен покатились слезы, подушка намокла.

Патрик прогрохотал вверх по лестнице, все еще держа на руках изумленного младенца.

– Почему ты мне не позвонила? Я бы заехал в магазин по пути домой.

– Я хотела, – сказала Лорен, не глядя на мужа. – Но подумала, что ты разозлишься.

– Да с чего ты это взяла?

Теперь он почти кричал.

– Ну, наверное, потому, что ты постоянно твердишь, что мне надо выходить из дома, ходить в магазин. А я этого не делаю. Прости.

– Малыш, не глупи.

Опять эта фраза. Чувство вины испарилось, осталось одно раздражение.