Милый друг Ариэль

Тут он был абсолютно прав, да я и сама не принимала религию всерьез. Поэтому вместо того, чтобы заступиться за мифического типа, который выставил себя на посмешище, объявив фетву девушке, надкусившей яблоко, я поинтересовалась нашей завтрашней программой. Никаких сюрпризов, все уже было расписано как по нотам. Мы сядем в самолет Falcon, принадлежащий «Пуату», который доставит человек пятнадцать наших биологов в Милан, на конгресс по тропическим болезням. Получив свои бэджи у входа во Дворец конгрессов, мы тут же уедем на машине, только нас и видели. Таможенники никогда не проверяют документы, наша поездка сойдет незамеченной, а мы вернемся вечером того же дня вместе с сотрудниками Гарри (между прочим, и моими тоже). И последняя деталь: мне запрещалось брать с собой мобильник. Вдруг кто-то позвонит завтра, и тогда со временем можно будет разузнать, что я была в Лугано. Я подумала: если он собирается вести машину сам, нам понадобится не меньше трех дней, чтобы доехать до границы, но и бог с ним, все равно его осторожность мне очень нравилась. Я тоже, когда надо, проявляю разумную сдержанность. Например, я не стала спрашивать его, какая сумма вписана в мой чек. Как я и предвидела, это в конце концов уязвило Гарри. Я лишила его удовольствия произвести эффект.

— Вы не хотите узнать, какая сумма вас ждет?

— Ну разумеется, хочу. Можете не стесняться и напомнить мне.

— Двадцать четыре миллиона.

Даже в самых безумных своих мечтах я надеялась получить один, ну от силы два миллиона. Меня как громом поразило. Я стиснула зубы, чтобы не переспросить. Может, он имел в виду старые франки? В его возрасте такая рассеянность вполне возможна. Но не на его посту. Угнездившись в диванных подушках, как кошка в корзинке, он с улыбочкой следил за моей реакцией:

— Приятный сюрприз, не правда ли?

Да, вот уж сюрприз так сюрприз. Мне даже как-то не по себе стало, а если честно, то просто страшно. Я плеснула себе в рюмку коньяку. Внезапно меня посетило смутное предчувствие, что шикарные рестораны, путешествия в первом классе и флирт с министром не всегда будут похожи на увеселительное плаванье по спокойной реке. Я плыла в утлом челне по бриллиантовому потоку, а в таких водах рано или поздно всем грозит опасная качка. И, хотя я довольно легкомысленно относилась к настоящему, конец фильма угадывался довольно явственно, и он не предвещал ничего хорошего. Чтобы сохранить такие деньги, требовалось проявить невероятную хитрость. И в первую очередь никому не показывать своего страха. Я поднялась к себе и легла спать.

Вот когда моя дорогая Швейцария показала себя в истинном свете — спокойной и умиротворяющей. Едва мы пересекли границу, как нам показалось, будто мы проникли в капиталистический монастырь. Ровные террасы виноградников, идеально аккуратная стрижка живых изгородей, вылизанные до блеска часовенки, карликовые квадратики пшеничных полей, белоснежные горные вершины… Этот сплошной райский сад, цветущий вокруг банковских сейфов, внушал желание навсегда прекратить работу. Войдя ровно в полдень в банк «Сен-Бернар», я сразу же почувствовала себя как дома. За этим порогом я мгновенно забыла о своей прошлой жизни, как о страшном сне. Даже цветы, замершие в вазах, и те внушали мне полное доверие. Сендстер, как завсегдатай банка, уверенно повел меня на второй этаж. Ни одна складка не оскверняла ковровые дорожки, ни одно пятнышко, ни одна пылинка не имели права на существование — хоть ешь прямо на полу. Тишина и та была совсем иного, высшего свойства, нежели снаружи; ее изысканно оттеняли шепотки на немецком (прекрасная мысль — говорить по-немецки; итальянский, услышанный на автостоянке, меня слегка обеспокоил). Пожилая дама попросила минутку подождать, затем встала и сопроводила нас в кабинет господина В.