Милый пленник

— Конечно, конечно. Сначала я выну кляп, а потом попытаюсь развязать веревки, — сказала Кэролайн и вытащила кляп. Мистер Феррингтон откашлялся. Похоже, у него во рту все пересохло, и ему было больно кашлять.

— Я сейчас принесу вам воды. А еще мне, наверное, придется взять нож, — произнесла она, понимая, что ей не удастся развязать веревки.

Она поднялась на ноги. Однако в этот момент мистер Феррингтон что-то проговорил невероятно хриплым голосом.

— Что вы сказали, сэр? — спросила Кэролайн, наклонившись к нему. — Я не расслышала.

Несколько раз сглотнув слюну, он гневно воскликнул:

— Я прикажу отрубить вам голову и преподнести ее мне на серебряном блюде!

Изумленная Кэролайн медленно села на пол. Она поняла, насколько силен его гнев.

— Мистер Феррингтон… — пробормотала она.

— Вы решили, что можете меня шантажировать? Вы думали, что, наняв себе в помощь какого-то громилу, можете заставить меня выполнять ваши приказы? Не на того напали, леди Пирсон. Когда я выйду отсюда, вам не удастся скрыться от меня. Я разыщу вас даже на краю света. Я вас из-под земли достану.

Спокойный и невозмутимый Джеймс Феррингтон, которого знала Кэролайн, исчез, уступив место злобному, орущему типу.

— Вы дали мне слово, — сказала она. — Вы пообещали, что не причините нам никакого вреда.

— Меня заставили сделать это. Обещание, данное под давлением, не имеет законной силы, леди Пирсон! Однако вам не стоит беспокоиться. Я не трону вашу тетку. Мне нужны вы, и вы мне за все заплатите!

Кэролайн поднялась на ноги.

— Я? — удивилась она. — Но я не сделала вам ничего плохого. Я пришла сюда, чтобы освободить вас.

— Неужели вы принимаете меня за идиота? Может быть, я действительно последний идиот? Да, я идиот. Я полный, непроходимый идиот. — Он, прищурившись, посмотрел на Кэролайн. Она явственно ощущала силу его гнева. — Скажите мне, Иезавель, что вы сейчас чувствуете? Я готов был целовать землю, по которой вы ходите, а вы все это время обдумывали свой подлый план, собираясь предать меня.

— Иезавель? Мистер Феррингтон…

— И что это за новая хитрость? — спросил он и, опустив глаза, посмотрел на ее ночную рубашку из мягкой фланели. Его взгляд остановился на ее груди и стал еще более зловещим.

Кэролайн почувствовала себя совершенно беззащитной. Ей нужно было надеть халат и как следует обдумать сложившуюся ситуацию, а не бежать в подвал сломя голову для того, чтобы спасти его.

Она видела, как напряжены мышцы его шеи.

— Вы решили окончательно одурачить меня? — Голос Джеймса снова стал хриплым. Кэролайн понимала, что кляп здесь ни при чем.

Нет, эта хрипота имеет совершенно другую причину, и она знает эту причину.

— Я не считаю вас дураком…

— Вы правы, мадам, я болван, — сказал Джеймс, горько усмехнувшись. — Я тысячу раз болван потому, что имел глупость полюбить такую женщину, как вы!

Полюбить! Кэролайн не верила ушам. Удивленно глядя на него, она медленно опустилась на пол, ожидая, что Феррингтон отречется от своих слов. Однако он этого не сделал. Он смотрел на нее, затаив дыхание. Кэролайн решила, что она ослышалась.

Он сказал «полюбить»? «Неужели я все-таки произнес это слово?» — подумал Джеймс. Он не верил в любовь. Любовь — это красивая сказка, иллюзия, которую поэты придумали для того, чтобы можно было писать о цветочках, птичках и прочей ерунде. Она не подчиняется ни логике, ни здравому смыслу, а следовательно, принадлежит к числу тех понятий и явлений, которые были для него полной загадкой.

Джеймс постепенно оправился от потрясения. Он не отрываясь смотрел на Кэролайн, ожидая ответа. Однако она молчала и как зачарованная глядела на него широко открытыми глазами. «Похоже, мои наихудшие опасения оправдались. Она не ответит мне взаимностью», — сказал себе Джеймс.

Она не любит его! Она его отвергла. Его, Джеймса Феррингтона, мужчину, который мог подчинить себе всех, кто попадал в поле его зрения.

Гнев, замешательство, смущение — вот какие чувства всколыхнулись в его душе. Он просто пылал от ярости.

— Во всем этом есть некая горькая ирония, — спокойно и твердо сказал Джеймс (ему не хотелось, чтобы Кэролайн поняла, как глубоко ранило его ее молчание). — Вы могли бы распоряжаться всем моим состоянием, но отказались от этого ради ничтожного старого маленького домика. Теперь вы не получите ничего и сгниете в тюрьме…

— Мистер Феррингтон, вы ничего не понимаете, — возразила Кэролайн.

Она снова опустилась на колени и, взявшись за веревку, попыталась развязать ее.

Джеймс так резко дернул плечом, как будто ее прикосновения были ему крайне неприятны.

— Что же здесь непонятного, мадам? Я лежу в подвале вашего дома, связанный по рукам и ногам, а вы пытаетесь шантажировать меня.

— Я никогда не пыталась шантажировать вас. Я могу вам все объяснить. Моя тетка и ее подруги хотели помочь мне. Вы забрали документы на мой дом и отказались отдать их мне, хотя и знали, что дом принадлежит мне по праву…