Мимикрия

Чувствую на себе взгляд Двейна. Это немое напоминание мне о том, что выходить из образа еще не время. Я не должна испытывать ни ревности, ни сожалений. Только страх и ужас. Дэвид сам напросился. Поджимаю губы и прячу лицо в ладошки. Пытаюсь выдавить из себя хотя бы слезинку. Двейн делает звук телевизора тише. Новости о случившемся с Самантой закончились. У него больше нет нужды ждать от журналистов сенсационных заявлений. Их он ждет от меня.

– Почему ты плачешь? – спрашивает Двейн.

– А что, у меня есть повод для радости? Знаешь, даже несмотря на все наши склоки, она была моей сестрой, – бубню я, продолжая прикрываться ладошками. – Мы близняшки, ты знаешь, что это значит?

– Не уверен. У меня только младшая сестренка.

– Мы с Самантой как единое целое. Мы во всем всегда были похожи, нам нравилась одна и та же одежда, игрушки, даже влюблялись мы в одних и тех же мальчиков в школе, – последние слова произношу, уже глядя ему в лицо.

Меня не заботит, что он не увидит слез на моих щеках, зато я увижу, какой будет его реакция. Она для меня важна. От нее зависит многое. Двейн в недоумении. Я вижу, как расширяются его глаза, как сходятся на переносице размашистые брови.

– Знаешь, мне сейчас кажется, что именно эта схожесть и была главной причиной нашей вражды. Вот сам посмотри, если бы я выглядела иначе, возможно, ее муж не возжелал бы меня. Не пришел ко мне в спальню, и тогда у меня не было бы повода сбегать из этого дома. Я бы тогда осталась с ней, и, может быть, ничего бы этого и не случилось.

Опускаю глаза. Даю ему возможность проглотить и переварить наживку. Между нами растет напряжение, и где-то вдали фоном звучит монотонная болтовня какой-то телепередачи. Продолжаю изучать свои руки. Запекшаяся под ногтями кровь выглядит как грязь. Пытаюсь незаметно ее оттереть, когда Двейн поднимается со своей кровати и усаживается на мою. От этой близости у меня перехватывает дыхание. Я чувствую жар его ладони. Он аккуратно убирает прядь моих волос с лица. Я поднимаю голову, и мы встречаемся глазами. Нас пронзает разряд молнии, от которого сводит внутренности.

– Ты ни в чем не виновата, – говорит Двейн, и я чувствую его теплое дыхание на своей шее. – Если бы ты осталась в том доме, он бы мог причинить вред вам обеими.

Глава 13

Выхожу из ванной и начинаю свое движение вниз. Я точно знаю, какие доски под ногами скрипят или издают звук, похожий на протяжный вздох. Их я обхожу. Хочу, чтобы мое появление на кухне было сюрпризом. Надеюсь, что приятным. Хотя кто его знает. Разве можно быть в чем-то уверенным в таких вопросах? Все притворяются. У всех своя роль. И каждый из нас старается довести ее до совершенства. Во всяком случае так делаю я. Изо дня в день.

Подхожу к лестнице. Слышу голоса. Не похоже на звук телевизора. Это живая речь. Останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Ощущаю запах жженого сахара, а еще аромат свежесваренного кофе. Странное сочетание для этого дома.

Глава 14

Я всячески пыталась отговорить Двейна ехать вместе со мной в морг, но после того, что случилось между нами вчера ночью, он замкнулся в себе. Меня он больше не слышит. Я поторопилась. Мне нужно было выждать время, но что сделано, то сделано. Назад дороги нет. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как бешено колотиться в груди сердце. Мне нужно сделать все, чтобы помешать Двейну вступить в диалог с детективом. Его любопытство и поиск истины убьют меня. И сейчас он твердым шагом идет на встречу с Ней.

Я представляю Двейна как друга семьи. Он не сопротивляется, а молча кивает, пожимая руку детективу. Его молчаливость и отстраненность одновременно уничтожает и вселяет надежду. Особенно теперь, когда я, Двейн и детектив Перри идем по просторному коридору. Над головами у нас разливается сияние люминесцентных ламп, а стук наших шагов эхом разлетается по зданию. Мистер Пэрри пытается убедить меня в том, что процедура опознания тела просто формальность. Но мы с ним прекрасно знаем, что это не так. Для него это прежде всего детектор моих эмоций и чувств. У него нет причин меня в чем-либо обвинять, но это не значит, что я не попадаю под подозрение. Я, возможно, последний человек, который видел Саманту живой и здоровой. А это уже немало. Каждое мое слово будет подвергнуто сомнению. Я не против. Для меня это тоже детектор. Но я проверяю не свою способность врать. Здесь мне нет равных. Я хочу оборвать нашу с Самантой связь. Раз и навсегда. Мне нужно увидеть ее не беспомощной. Не тонущей в пруду. А именно мертвой.

Мы останавливаемся у нужной двери, и детектив Пэрри гостеприимно распахивает ее перед нами.

– Араго, старина, ты где? – зовет детектив, когда мы все заходим внутрь прохладного светлого помещения с металлическими столами на колесиках.