Мимолетная страсть

Финеас не рискнул ничего ответить на это. Он знал, что она не замужем. Знал, что сзади на шее у нее есть небольшая родинка. Знал, что она любит вишни — и его. Но ее имя осталось тайной, которую он уже разгадал бы, если бы не чертово вмешательство Уэстлейка.

— Ну? Так кто она?

— Ты ее видел. Узнал? — парировал Финеас.

— Я видел ее каких-то пятнадцать секунд, пока ты не уволок ее с собой. На ней была маска и парик. Помимо этого, я заметил только… — Он замолчал, и Финеас мгновенно ощетинился.

— Что? — сердито спросил он, заранее зная ответ, но желая, чтобы Адам произнес это вслух. И уже сжал кулак, ожидая только повода, чтобы ударить, — любого повода.

— У ее костюма слишком низкий вырез.

Финеас едва не набросился на зятя, но тут Адам захохотал.

— Что, дьявол тебя забери, такого смешного?

— Ты. В жизни не видел, чтобы ты так запал на женщину. Это завораживает.

— О, правда? Полагаю, с тобой такого никогда не случалось, ты, чопорный, бесчувственный…

— Конечно, случалось, — мягко ответил Адам, не обращая внимания на гнев Финеаса. — В тот самый миг, как я увидел твою сестру.

Финеас снова упал на сиденье, как будто ему дали под дых. Он не из тех мужчин, кто влюбляется, и, несмотря на приказ деда, не из тех, кто женится. Может, завтра утром он проснется и поймет, что сыт таинственной Ясминой по горло, и ее чары побледнеют.

Да только упрямо восставшее естество подсказывало, что этого не случится.

Они прибыли к Хорсгардз, и карета остановилась. Финеас не стал ждать, когда лакей откроет дверку.

— Финеас! — Адам схватил его за рукав.

Он обернулся так резко, что едва не сшиб зятя с ног.

— Что?

— Просто помни, что ты не знаешь, кто она такая. Она может быть шпионкой, или куртизанкой, или еще кем-то, кому совершенно не подобает стать маркизой. Не теряй ради нее разум или хладнокровие. Только не сейчас.

Финеас посмотрел в глаза Адаму жестким взглядом, говорящим любопытному ублюдку, что это не его дело. И вообще он, как всегда, полностью владеет собой. А вернувшись в оранжерею, Финеас уж позаботится, чтобы она ответила на все его вопросы.

Финеас повернулся и начал подниматься по ступенькам.

— Пойдем. Давай покончим с этим.

Освещенный единственной свечой и скудным пламенем жаровни, в подвальной камере сидел мужчина, привязанный к деревянному стулу. Содержимое потертой кожаной сумки — распечатанные письма, нож, пистолет и несколько личных вещей — лежало на столе.

— Это что, такая шутка? — по-английски воскликнул мужчина, разглядывая костюмы Финеаса и Адама. Не обращая внимания на вопрос, Финеас внимательно на него посмотрел. Одет, как обычный английский рыбак, вплоть до тяжелых, покрытых соляной коркой сапог.

— Ты француз, — спокойно заключил Финеас.

Тот нахально окинул своих тюремщиков взглядом.

— Никак не пойму, что вы за щеголи такие. В жизни не видал таких нарядов. Почему меня тут держат?

— Он Генрих Восьмой, а я сэр Уолтер Рэли. Более английских англичан и найти нельзя, — сказал Финеас. — Нам нужно знать, зачем ты прибыл в Англию. Кто тебя послал, и кого ты дожидался?

Ухмылка пленника слегка подувяла, но он ничего не ответил, просто отвел взгляд от лица Финеаса и уставился на вышитые туфли Адама в виде медвежьих лап.

— Мне нравятся твои туфли, лапочка, — насмешливо произнес он. — Как я уже говорил тем ублюдкам, что на меня набросились, в той таверне я искал себе шлюху. Может, ты сойдешь? Мне как раз недурно заплатили за улов селедок.

Адам даже глазом не моргнул. Он уселся и скрестил ноги так, словно был обут не в эти нелепые туфли, а в превосходные гессенские сапоги.

Финеас начал перебирать вещи, выложенные на столе. Зашифрованные письма сложены, но не запечатаны. Пистолет заряжен, на ноже нет ни пятнышка. Еще на столе лежал небольшой кошель с монетами. Финеас взял в руки носовой платок, смотревшийся среди остальных вещей неуместно, как герцогиня среди бродяг, сшитый из тонкого льна, отороченный кружевом. В углу монограмма в виде единственной буквы М, вышитой в центре бутона розы.

— Где ты это взял? — спросил Финеас.

— Подарок жене.

— Видимо, скоро она станет вдовой, — бросил Финеас по-французски и заметил, как дрогнул взор пленника. — Если мы не выясним, что тебе известно.

— Ничего я не знаю, — буркнул пленник настороженно.

Финеас взял письмо и пробежал его глазами, делая вид, что понимает зашифрованный текст.

— Посмотри, Уэстлейк. Это вполне может привести его на виселицу, как предателя.

Он протянул листок Адаму. Тот глянул.

— Или как французского шпиона.

— Нет! — выкрикнул пленник. — Я не шпион!

— Тогда объясни вот это, — произнес Финеас, взяв второе письмо и поднеся его к лицу пленника. Тот побледнел, как молоко. Финеас поднял пистолет и взвел курок.

— Это не мое, — торопливо сказал пленник. — Я нашел сумку на берегу.

Финеас ухмыльнулся, глядя на Адама.

— Обожаю, когда они начинают врать.

Он пристроил пистолет на запястье и прицелился прямо в длинный галльский нос пленника.