Мимолетное прикосновение

— Фи! — Кларисса нервно откинулась на спинку стула. — Я знаю, что некий джентльмен хочет… Линдсей, кто-то встал между мной и моим упоительным счастьем с самым красивым, блестящим, замечательным… Ой, снова я все смешала в одну кучу. Короче, один человек любит меня больше жизни, и я его тоже. А теперь он вынужден жениться на женщине, которую терпеть не может, даже презирает, — а все просто потому, что считает, будто это его долг. Вот я и хочу, чтобы ты помогла мне убедить его, что это неправильно. Поможешь?

— Я… не знаю, получится ли у меня.

Где уж ей суметь. Она ведь совсем еще новичок в подобных делах.

— Сможешь, сможешь. Я знаю.

— А кто та женщина, на которой он считает нужным жениться?

— То-то и оно! — Кларисса сжала кулаки. — Как раз этого-то я и не знаю. Он мне не сказал. Ссылается на какое-то глупое чувство долга, и весь разговор. Но я уверена, ты можешь это выяснить. Тогда уж я с ней разделаюсь.

— Разделаешься?

— Ох, не глупи. Я просто имею в виду, что уведомлю ее, что она никогда не сможет найти счастье с человеком, который любит другую.

— Понимаю.

— Ну, отлично. Итак…

Дверь снова отворилась, впуская в будуар трех запыхавшихся, беспрестанно хихикающих девиц. Все три щеголяли в платьях белого муслина, отличающихся друг от друга лишь отделкой из белого же шелка, лент и бусин. Не обращая на Линдсей и леди Симмондс никакого внимания, девицы подлетели к зеркалам и стали прихорашиваться, оживленно щебеча между собой. Кларисса состроила недовольную гримаску и жестом подозвала подругу к себе. Линдсей так и не сняла плаща. Больше всего на свете ей хотелось сейчас потихоньку, а главное — так и не снимая плаща, — покинуть этот дом и никогда сюда не возвращаться.

— Говорят, он очень богат, — тараторила одна из вошедших девушек, накручивая на палец рыжие кудряшки. — Но разве он не ужасен? Этот мрачный взгляд… А черные глаза — смотрят на тебя, точно совсем ничего не видят. Или наоборот — видят слишком даже хорошо.

Она выразительно приподняла пухлые плечики и снова захихикала.

— Мэри! Ты хочешь сказать, он и в самом деле на тебя глядел?

— Еще бы. — Рыженькая Мэри свысока поглядела на своих более худеньких и ничем не примечательных подружек. — На музыкальном вечере у Грегори. А мама сказала, чтобы я на него не заглядывалась. Она говорит, он страшно опасный тип и оставляет за собой шлейф из разбитых сердец.

— Боже мой! — хором вскричали обе слушательницы.

— Вот так. И еще говорят, будто он умеет проделывать всевозможные… ну, словом, что он склонен применять самые странные методы, чтобы добиться цели. На лице Клариссы читались откровеннейшая досада и раздражение. Встретившись с Линдсей глазами, она знаком пригласила ее присесть рядом. Хотя девушке и было любопытно узнать про возлюбленного Клариссы, но все равно хотелось поскорее уйти отсюда.

— А ты не знаешь, сегодня он будет? — спросила одна из худеньких подружек.

— Мама говорит, что, судя по слухам, да, — ответила всезнайка Мэри. — Она меня специально предостерегла.

— А что ты сделаешь, если он пригласит тебя танцевать? Рыженькая дернула завитую прядь.

— Откажусь, разумеется. Только, говорят, он больше не танцует. Хотя будто бы отличный танцор.

— Он просто великолепен, — замирающим голоском пролепетала вторая подружка, мечтательно сжимая руки на груди. — А какой из него вышел бы завидный жених. Если он пригласит меня на танец, ей-богу, я тотчас же лишусь чувств.

— Ну, уж тебя-то он точно не пригласит, — неласково отрезала Мэри. — Знаешь же, графиня Баллард — его тетка. Мама сказала, если он и придет, так только ради того, чтобы ей угодить. Маме кажется, графиня сейчас носится с какой-то особой, которую подыскала ему в виконтессы. Ну конечно, это будет просто брак по расчету.

Не веря собственным ушам, Линдсей судорожно впилась руками в краешек стула.

— Мэри! Какие ужасы ты говоришь. Мэри надула губки.

— Поверьте, я в таких вещах разбираюсь. Брак состоится лишь для того, чтобы подарить Хаксли наследника. А там он тотчас вернется к своим гнусным привычкам. Жаль мне эту бедняжку, вот что я вам скажу.

Хорошо, что Линдсей уже сидела! Встать сейчас она не смогла бы ни за какие блага мира.

— А как ты думаешь, кто эта бедняжка? — жадно спросила одна из подружек. — Мы ее знаем?

Кларисса отвернулась, так чтобы Линдсей не было видно ее лица. Девушка молила небеса, чтобы та подольше не поворачивалась и дала бы ей время прийти в себя и напустить равнодушный вид.

Мэри вздернула носик. Глаза ее сверкали от сознания собственной значимости.

— По всей видимости, какая-то простушечка из провинции, дальняя родственница покойного мужа графини. Говорят, полнейшее ничтожество. Прямо-таки невольно пожелаешь несчастной избежать подобной участи.

— Избежать подобной участи! — засмеялась та из двух подружек, что была повыше. — Скажешь тоже. На мой взгляд, выйти замуж за виконта Хаксли не такое уж тяжелое испытание, что там ни говори.

— Тебе-то откуда знать, Бернетта? язвительно осведомилась Мэри.