Мимолётный Альянс

На меня накатывает горечь. Дерик резко отпускает меня. Щёки болят, но ещё больше мне жаль, что у каждого народа есть печальная история.

– А ты думаешь, что только эти люди страдали? Нет. Мне плевать на ваши политические игры, я смотрю глазами обычного народа, которым сама и являюсь. Думаешь, мы живём хорошо? Нет. Мы живём так, как можем. Думаешь, никто из нас не хотел бы иметь Короля, волнующегося о своих гражданах так, как о своих детях? Не сомневайся, хотел бы. Только если ты возносишь человека, то становишься его рабом, а рабов использовали в самых жутких ситуациях. Если ты боготворишь кого-то, то теряешь собственное «я». И если я высказалась грубо о твоей стране, это не значит, что пренебрежительно отношусь к вашей истории и умаляю заслуги вашего Короля. Да и здесь дело не в этом, а в том, что вы не имеете необходимых знаний и не можете точно понять, кто шпион, а кто нет. А твоя проблема в том, что ты не воспринимаешь критику. Нормальную критику. Ты что, действительно, считаешь, что твой Король постоянно думает об этих людях? Парень, да ты рехнулся, вот что я скажу. Какие бы заслуги ни были у Короля или президента, у них есть множество минусов и проступков, о которых обычные люди не знают, но из-за которых их жизнь ухудшается, и они оплачивают своими слезами, болью и кровью промахи глав своих стран. Так что я не понимаю, откуда у тебя столько агрессии ко мне. Мы разные. И понятия о диктатуре у нас тоже разные. Раз ваш Король так хорош, чего же он боится, что о нём скажут плохо? Разве должны все воспевать его достоинства? Но он запретил говорить о своей семье, верно? Значит, есть что скрывать. Но мне плевать. Я хочу домой, а это чужая страна, и как бы прекрасна она ни была, всё равно остаётся чужой для меня, – замолкаю, переводя дыхание.

Ненавижу политику. Я далека от неё, а теперь Дерик заставил меня высказаться. Я не вступаю в дебаты, живу себе и живу. Но нет, всё пошло через задницу. Снова.

– Меня не волнует то, что вы здесь делаете. Я к этому отношения не имею, но имею отношение к тому, что происходит между нами. А это крайне непрофессионально с твоей стороны, таскать меня по лестницам, причинять мне физическую боль и придавливать меня всем своим каменным телом к полу и стенам. Я, чёрт возьми, жертва в этой ситуации, но вам проще принять меня за шпионку, у которой нет ни грамма совести! У меня же она есть. И мне за тебя стыдно. Ты просто засранец, Дерик. Я тебе ничего плохого не сделала, и мне жаль, что ваш народ прошёл через такие трудности, но и мой народ тоже не в сказке живёт. У всех свои проблемы, и каждый решает их так, как считает нужным. Но я проблема вашей страны, да? А ты возомнил себя кем-то большим. Не человеком, а божеством, которое имеет право унижать, подавлять, применять силу и морить голодом другого человека. Да что ты, вообще, можешь знать обо мне? Ты ни черта не знаешь и не узнаешь. Тебе плевать на то, что чувствую я, ведь именно меня сейчас валяют в грязи, лупят и заставляют зачем-то принять обстоятельства, потому что тебе так выгодно. Но я не сдамся. Хочешь войны, да без проблем. Только я сразу сдаюсь, на берегу. Можешь убить меня, сбросив с этой крыши, потому что большего ты не получишь. Я не шпионка, я чёртова обычная девушка, – произношу, и, к сожалению, мои нервы дают сбой.

В глазах скапливаются слёзы, и я моргаю, чтобы видеть лучше. Но нет… какое унижение. Расплакаться, как жалкая девчонка, из-за обиды и непонимания.

Я привыкла к тому, что Дерик это грубая скотина, который только умеет, что дёргать меня. Так и сейчас, его пальцы обхватывают моё запястье, и я хнычу, ожидая хорошего хука, от которого свалюсь на землю и помру. Сама просила, сама же и получай.

Но то, что происходит никак не укладывается в голове. Я оказываюсь в тёплых, сильных и крепких руках. Моё лицо прижимается к плечу Дерика, а он сжимает меня в своих объятиях.

Что? Я уже умерла?

Глава 9

Думаю, что именно так выглядит ад. Чертовски странный мужчина, полный грубости, заносчивости, холода и сдержанности обнимает меня. За секунду он меняется, пока я, плачущая, оказываюсь в его руках. Вдыхаю знакомый аромат парфюма, и мне нравится то, что от него едва уловимо пахнет, а не воняет, как освежителем в туалете. От многих воняет…

Нет, я всё же не верю в ад. Я верю в то, что люди ищут во всём выгоду. Они стараются давить на слабые стороны, чтобы войти в доверие, а потом жестоко предать. И Дерик один из них.

– Хм… я не люблю, когда меня трогают без моего разрешения, – прочистив горло и всхлипнув, резко выпаливаю.

Руки Дерика быстро исчезают с меня, и он делает шаг назад. Робот, честное слово. Его проблемы, не мои.

Быстро вытираю щёки, и становится безумно стыдно. Размазня.

– Я не плакса, – объясняю, – и не плачу, точнее, не плачу по пустякам. Нет, я всё же не плачу даже не по пустякам. Давно было дело, но больше не плачу. Чёрт…

Потираю лоб, понимая, что несу полную чушь.