Минька, или Операция «Возмездие»

Утром мы пролетели над Красноярском, который с километровой высоты выглядел совершенно мёртвым, покинутым городом, в котором не осталось не то что людей, а даже собак и кошек, совершили посадку на небольшом аэродроме рядом с городом, который и на аэродром не был похож, и вертолёт тут же въехал в капонир, замаскированный под какой-то здоровенный заброшенный заводской корпус. Внутри он таким не выглядел, поскольку был пусть и не слишком большим, но всё же самым обычным аэропортом. Одетые вполне нормально, почти по довоенному, люди, некоторые из которых были с детьми, поднимались на борт больших транспортных вертолётов, в здании аэропорта царила обычная суета и вот что удивительно, когда я, прошел вместе с пилотами в зал прибытия и посмотрел на информационное табло, то увидел, что из этого аэропорта вылетает множество вертолётов чуть ли не во все концы Сибири.

Так уж получилось, что все пять лет я никуда дальше Оренбурга не выезжал, а это был, что ни говори, прифронтовой город, в котором было очень мало гражданского населения. В основном там жили и работали одни военные, а потому не знал, как живут люди в тылу. Нет, знал конечно, но в основном из рассказов друзей, которые говорили: — «Там в тылу всё нормально, Сеня. Может быть они живут не так, как до войны, но на жизнь не жалуются». Как именно не так я по большому счёту не знал, хотя и привык к тому, что в Оренбурге все люди жили под железобетонными перекрытиями, накрывшими практически все улицы и площади этого города, а сверху он казался врагу совершенно мёртвым, но это было не так. То же самое было и в Красноярске, только в нём потолки были намного выше, высотой в десять метров и когда мы вышли из здания аэропорта, то погрузились в сплошные шум, гам и целое море ярких красок. Мы сели небольшой открытый электромобиль и быстро поехали на нём к центру города. Помнится меня тогда больше всего поразило, как много детворы и молодёжи катается на улицах на роликах, скейтах, самокатах и скутерах и ни у кого из них на лицах не совершенно никакого страха или уныния.

Люди жили в столице самой обычной жизнью, вот только взрослых на улицах было не так уж много. Да, оно и понятно, день ведь был рабочий. Единственное, что меня поразило, так это полное отсутствие прежних, довоенных легковых автомобилей, всего этого прошлого разнообразия иномарок от роскошных лимузинов и до «народных» автомобилей. По улицам если и ездили электромобили, то всего максимум пяти, шести модификаций, да, и те мало чем отличались друг от друга кроме цвета, ну, а цвета у них были довольно яркие и нарядные, и многие были даже разрисованы их хозяевами так, что казалось, будто ты едешь по картинной галерее. В общем хотя электромобилей по городу ездило много, все они были одинаково демократичными и по большей части открытыми, а на улицах города не смотря на раннюю весну было очень тепло, градусов двадцать и я даже был вынужден снять с себя бушлат.

Довольно часто по улицам проезжали грузовые электромобили и автобусы, но это уже был отдельный разговор, такую технику я видел и на фронте.

Вертолётчики привезли меня в гостиницу, заселили в номер и предупредили, чтобы я никуда из него не выходил, так как за мной могут прийти в любую минуту. Да, мне особенно и не хотелось никуда идти. В Красноярске у меня не было ни одного знакомого, а бродить по городу просто так мне не очень-то хотелось. Хотя все бетонные потолки и были выкрашены в голубой цвет, они всё-таки на меня давили.

На фронте я уже привык к железобетонным перекрытиям над головой, они защищали нас от ракет и снарядов, но там я довольно часто выбирался наружу и видел небо у себя над головой. Правда, надо сказать, что меня очень порадовало, как жители Красноярска смотрели на меня. Видя мой потрёпанный полевой камуфляж, они широко улыбались мне, махали руками и приветствовали, как давнего знакомого, а когда мы со стоянки электромобилей шли к гостинице, одна девушка даже подбежала ко мне, расцеловала и подарила маленького плюшевого бурундука. Жаль только, что эта игрушка была растерзана Минькой ещё давным-давно, а то бы я его вам показал.

Пилоты вертолёта, которые привезли меня в гостиницу, забрали у меня не только чемодан и рюкзак, но даже мой бушлат, а когда я попытался отобрать их у того парня, который был немного постарше, это был старлей лет двадцати пяти, он улыбнулся и просто прибил меня гвоздями к асфальту, сказав: — «Товарищ капитан, я бы отдал чемодан Федьке и вас самого в гостиницу на себе донёс, так вы же сопротивляться станете. Вы фронтовик, товарищ капитан, и мы перед вами салаги, а вообще-то не удивляйтесь ничему, у нас в Красноярске к фронтовикам особое отношение». Это особое отношение выразилось уже в том, что возле стойки регистрации, где стояло в очереди к девушкам, сидящим за стойкой, человек шестьдесят штатских, меня тут же пропустили без очереди и девушка, улыбнувшись мне так, словно я был её женихом, сразу же протянула мне ключи от люкса и сказала, что дежурная по этажу сама меня зарегистрирует.