Минные крейсера России. 1886-1917 гг.

Не исключено, что японцы, бдительно следя за всеми новшествами европейской техники и тактики, могли взять на вооружение и опыт Практической эскадры. Они, как выяснилось во время войны, широко применяли такой тактический прием, как расхождение с атакуемым кораблем на полном ходу и отчаянная стрельба по нему (в момент пуска торпеды, а нередко и до него) из всех своих пушек и пулеметов. Это заметно влияло на точность ответной стрельбы противоминной артиллерии, а случалось, приводило и к вовсе фантастическим результатам. В такой атаке 57-мм снаряд, выпушенный с японского миноносца, сделал глубокую (до 45 мм) выбоину в стволе 254-мм орудия на броненосце “Пересвет”, и тем вывел его из строя.

Для успеха дневных атак, адмирал, помимо введения серой окраски, предписывал срубать мачты, а на тех миноносцах, у которых мачты были постоянные — отвязывать паруса. Впервые тактические требования — обеспечить при атаке бездымность горения угля в топках — были предъявлены и механикам миноносцев и минных крейсеров. Адмирал считал, что лучше иметь четыре миноносца, которые не дымят, чем десять, которые выдают себя дымом.

Перед Петербургом адмирал настаивал на введение тактических требований к механикам миноносцев об их бездымном плавании. “В настоящее время механики на тактические требования никакого внимания не обращают”, — отмечал он при очередном разборе (они проводились всегда с выслушиванием самооценок командующими своих действий) результатов решения поставленных тактических задач. Соблюдения бездымного плавания как одного из специфических свойств миноносцев, адмирал предлагал ввести в программы их официальных смотров. Важным было и наблюдение о демаскирующей роли буруна под носом, который выдает миноносец раньше, чем становится различимым его корпус.

При явной угрозе ночной атаки адмирал предлагал с наступлением темноты “или идти без огней большим ходом или остановить машину и спустить свое сетевое ограждение”. Этот последний способ, писал С.О. Макаров — "самый практичный” и сети, делал он вывод, необходимо иметь на всех больших кораблях. Но достойнейший из бюрократов и злостный эконом, кем в 1896–1903 гг. проявил себя Павел Петрович Тыртов предпочел и на этот раз обратиться к рекомендациям заграницы. В резолюции, адресованной ГМШ, адмирал написал: "В иностранных флотах, кажется, поговаривают о совершенном изъятии сетей из вооружения”, а потому следовало поручить военно-морским агентам сообщить, “что им известно по этому поводу и по получении этих сведений доложить”. Из-за этих сомнений и нежелания прислушаться к мнению С.О. Макарова, некоторые даже вновь построенные корабли (броненосец "Цесаревич”) не получили сетей вовсе, а категорическая необходимость их применения на Тихоокеанской эскадре осталась неосознанной. За это в первый же день войны с Японией пришлось заплатить до чрезвычайности дорогой ценой — повреждением трех кораблей, повлекшим длинную цепь неудач.

Но С.О. Макаров, собственным примером подтверждая свои же слова, сказанные о Нельсоне, что “истинную энергию убить трудно”, продолжал действовать с убежденностью настоящего патриота. Он умел стоически переносить все неудовольствия бюрократии и высших сфер, давно записавших его в "беспокойные” и “неудобные". Они были неспособны понять, что из почти 60 адмиралов, числившихся к тому времени в списках флота, Макаров был едва ли не единственным, кто имел право на звание флотоводца. И газета “Котлин” в своей корреспонденции с Транзундского рейда от 22 августа 1896 г. с полной справедливостью писала, что царившая здесь обстановка кипучей деятельности, широких и разнообразных учений напоминает “времена Бутаковской эскадры”. В действительности флот под командованием С.О. Макарова достиг, как это видно из опубликованных примеров (“Рассуждения по вопросам морской тактики”, М., 1943, с. 442–468) и рапортов (С.О. Макаров. Документы, М.,1960, т. 2 с. 233–344) качественно более высокого уровня подготовки. Этот новый уровень обеспечивался во многом благодаря новому роду боевых средств флота — миноносцам и минным крейсерам.

Минные крейсера, как корабли существенно более крупные, чем миноносцы (400 т против 120–150 т), выполняли не только весь комплекс миноносных обязанностей, ио также, как это предполагалось, служили лидерами в отрядах, “маткой” (такой термин уже существовал), для их снабжения и обеспечения, а также, ввиду ограниченного состава эскадры, и для обозначения линейного корабля или крейсера при маневрировании эскадры и учебных атаках миноносцев. Сверх того, они были, конечно, и кораблями разведчиками. дозорными и посыльными. Это позволяло в полной мере оценить возможности и области применения как имевшихся малых миноносцев, так и появившихся к тому времени “контрминоносцев" типа “Сокол”.