Минные крейсера России. 1886-1917 гг.

Все шло заведенным порядком и ничто, казалось не могло его нарушить. Сегодня, размышляя об аномалии сооружения вовсе не самых современных минный крейсеров, приходится вновь и вновь напоминать о рабском положении тогдашних корабельных инженеров. Воспитанные в николаевской строгости (“незабвенный” только за почудившуюся ему провинность мог перед флотом отшельмовать уважаемого командира М.П. Лазарева, а другого и вовсе отправить на салинг), приученные не моргнув, строить из сырого леса корабли по предписаниям Великого князя Константина Николаевича, корабельные инженеры и в третьем царствовании не могли к себе почувствовать уважение. Униженные лишением офицерских чинов и сабли, они при И.А. Шестакове и его преемниках продолжали оставаться подручными исполнителями его предначертаний. Полный творческих замыслов, адмирал в своем упоминавшемся наставлении инженерам, требовал от них западной эрудиции, но об инициативе и творчестве умалчивал. Вспоминалась ходячая мудрость о том, что "инициатива наказуема”.

Поэтому в шестаковскую и последующие эпохи немногие инженеры решались на творческие инициативы. Показательно, что и наблюдающий инженер Н.Н. Пущин и строитель от верфи Э. Юисеи, и директор ее И.И. Ингер, каждый, понимая в душе ущербность отстававшего от времени проекта и каждый, руководствуясь собственными служебными и коммерческими интересами, не решился выступать с предложениями о коренной его переделке. Но и совсем молчать было нельзя. С наблюдающего, уже принимавшего корабли того же чертежа в Германии, могли спросить за дефекты, которые остались бы не устраненными и которых трудолюбивый и добрый адмирал (он же еще и председатель комитета Добровольного флота) Василий Иванович Попов запрограммировал в подписанном им контракте. И инженер Пущин решился. В октябре 1892 г. он доложил начальству о необходимости устранения недостатков, обнаруженных по опыту постройки и плаваний предшествовавших кораблей.

Значительные сотрясения носа и кормы предлагалось устранить усилением корпуса продольными связями через поперечные угольные ямы на шпангоутах №№ 38–40 и 76–78, а чтобы корабли не так сильно зарывались носом в волны, меньше брали на палубы воду и быстрее от нее освобождались — увеличить развал верхних обводов носовых шпангоутов и погибь палубы в носовой части (подобно первым миноносцам). Следовало и ликвидировать фальшборт, который еще по наблюдениям па походе "Казарского” в Атлантике по пути из Пиллау в Севастополь задерживал вкатившуюся на бак воду. Эти меры были одобрены главным корабельным инженером Петербургского военного порта Н.А. Субботиным (1838–1901) и и.д. помощника Главного инспектора кораблестроения Э.Е. Гуляевым (1851–1919). Словно предвидя замечания императора о недостатках проекта типа “Воевода” МТК своим журналом по кораблестроению № 10 от 26 января 1893 г. пытался устранить их хотя бы частично.

Контрактом от 15 июня 1893 г. на постройку двух миноносцев типа “Пернов” (названные “Поланген” и “Пакерорт”) предусматривалась установка на них распространенных в то время и достаточно проверенных водотрубных котлов Дю-Тампля. Видоизмененная конструкция таких котлов фирма О. Нормана применила на миноносце “Сестрорецк".

Летом 1893 г. завод начал снимать эскизы с прибывавшего в его распоряжение французского образца и- через год спустил оба миноносца на воду. Завод изготовлял. механизмы и котлы для четырех миноносцев того же типа №№ 270 и 273. строившихся Николаевским адмиралтейством в 1895 и 1896 гг. и еще четырех строившихся на Балтике в 1897 г. Новым адмиралтейством (№№ 208, 209) и в 1898 г. Ижорским заводом (№№ 210. 211).

Это обилие взятых на себя заказов (от постройки новых пяти миноносцев пришлось в 1896 г. отказаться), явно не соответствовавших производственным мощностям завода, не могло не отразиться на работе по постройке минных крейсеров. Все это было впереди, пока же владельцы фирмы', гордые полученным большим заказом и воодушевленные открывающимися перспективами, энергично разворачивали работы на своих первых крейсерах. Готовность “Всадника” и “Гайдамака" к 1 января 1893 г. составляла 10,7 % и 6,55 %, к марту 1893 г. их готовность превысила 20 %, к 1 августа наблюдающий докладывал о 60,87 % и 54,05 %. Успех ожидался и по механизмам.

Массовые заказы котлов Дю-Тампля для миноносцев соответственно подсказывали необходимость перехода к этому прогрессивному типу котлов также и на крейсерах. Конструкторская и технологическая унификация котлов обещала снизить трудоемкость работ и расходы, улучшить характеристики кораблей, ускорить их сдачу. Облегчалась эксплуатация и последующий ремонт котлов. В полной мере поддерживал эту инициативу наблюдающий инженер-механик, но в тоже время с тревогой докладывал о задержке, с которой оказалась связана эта инициатива. Виной, как видно, была традиционная неповоротливость бюрократии, которая во все времена умела с непостижимыми спокойствием и равнодушием взирать на мучения своих строителей и наблюдающих.