Минус двадцать градусов по Кельвину

Соответственно, через четыре минуты лёд в районе морды Делиоры, точнее глаз, разошелся, хотя «подрагивал», так что терять времени я не стал, создавая две рапиры — из уплотненного переохлажденного льда, покрытую сверхтекучим кристаллом, ну и из сверхионного льда соответственно. Демонюка буркалы открыла, на меня уставилась и даже, очевидно, желала мне оттранслировать свои отсутствия мысли — ну типа мир у ног, прочие глупости, но я взял, да и вогнал рапиры в глаза. Думал по рукояти, но размаха рук не хватило, пришлось вгонять по одной. Демонюга процессу вколачивания ей посторонних предметов в мозг явно не радовалась, в созданный Архивом «барьер», стучало телепатией или еще какой демонической пакостью, аж до хруста, но вогнать рапиры по гарды мне это не помешало, а потом отменить эфирное удержание состояний льда.

Пшикнуло, рукояти отвалились, из одной из дырок пошел дымок, вторая была проморожена ну и ощущение существа на энтропийном эфире начало рассеиваться. Тэк-с, мысленно потер руки я, одно дело сделано, ну и начал грызть кусок льда. Дабы учитель, при обретении автономности, просто не прибила меня из жалости, как неизлечимого психа, грызя, я озвучивал план действий вслух:

— Учитель Ур, Делиора мертв, но вы часть заклинания. Сейчас я начну подавать эфир по всей площади, пожалуйста, не сопротивляйтесь — это пойдет вам на пользу, — проговорил я.

Убедился в ощущениях и Архивом, что демонюка сдох (а то мало ли, притворяется), ну и возложил руки на лёд, подавая эфир. В процессе признав себя несколько балбесом — нахрена я это делаю на верхотуре, рядом с дымящейся демонючей ряхой, когда можно было спокойно спуститься? Эх, расти мне еще и расти, милостиво простил я себе балбесство, продолжая подавать эфир.

Через пару минут подготовка была завершена, мой эфир не вытеснил, а присутствовал во льду вместе с изначальным, так что все же спустившись на песок, попросив Ур не сопротивляться, вздохнул и начал менять фазу заклинания.

Вообще, судя по ощущениям, Ур «пробудилась», потому что минуту, пока я менял фазу льда, моим действиям то ничего не препятствовало, то фактически блокировало их, так что пришлось сгрызть еще несколько кусков живого льда, а то просто бы не хватило эфира. Но, наконец, смена фазы произошла, весь лёд, который Ур, чувствовался метастабильным, ну а я присел на песочек, уставившись на лёд.

Лёд на меня не смотрел и не менялся. Я минуту, как не самый умный человек сидел и пялился на дохлого демона в ледяном саркофаге, пока не начал оповещать округу, что лед заклинания изменился, что он может быть жидким, оставаясь твердым, но и что учителю совершенно не обязательно оставаться в форме саркофага.

По окончанию моего спича, последовала забавная реакция — из части льда появился наплыв, подергался, внешне выглядело как «осмотрелся» и втянулся обратно, вызвав у меня улыбку.

Ну и стал я ждать, с некоторым опасением — а что, собственно, мне делать, если учитель так и останется? Стриптиз танцевать, Леона в жертву приносить, плакать и звать, водя хороводы вокруг льда?

Впрочем, по льду начали пробегать волны, он явно менял агрегатное состояние, не растекаясь. Тот же мертвый труп дохлого демона просто выпал из льда, долбанувшись об стенку и скособочившись. Сам же лёд сформировал этакую блямбу с наплывами, ужимался и явно пытался себя переформатировать. Вот и славно, думал я, с интересом наблюдая за пертурбациями.

Наконец, через четверть часа весь этот ледяной массив преобразовался в подрагивающую, прозрачную, но антропоморфную фигуру. В голове проиграла тема терминатора второго, но я расшалившееся воображение приструнил. Ну а еще через пару минут передо мной была Ур, как я её запомнил — высокая женщина несколько за тридцать, с короткой стрижкой и несколько неглиже. Собственно, момент с нудизмом в мультике был «зацензурен», потому как купальников и прочего в обрывках памяти Грея не было.

— Учитель, — начал я. — Вы вполне можете воссоздать ногу, — указал я на протез вместо оной. — И вы сейчас прозрачная, а при желании — можете стать белой, — продолжил я.

Ур замерла, дернулась, явно желая ответить, но этого у неё не получилось, так что через четверть минуты кивнула, а через минуту передо мной была белая статуя очень красивой женщины. Правда, с речью у Ур явно были некоторые проблемы, в смысле того, что рот она открывала, но звуки не издавала. Гневно топнув ногой, она требовательно указала рукой в сторону замороженной Уртир.

— Угусь, — кивнул я. — Кстати, учитель, на всякий случай, с голосом — воля и желание, ну и сами звуки мы издаем за счет воздуха, проходящего через связки — орган работающий по принципу свистка, может поможет, — на что раздался разгневанный свист, Ур погрозила мне кулаком и потыкала пальцем в Уртир.