Минус восемнадцать

По-прежнему ничего не происходило, и через какое-то время Эсмаральда опять задала свой вопрос. Сколько же так будет продолжаться? Честно говоря, Матильда не знала, что и думать. Она так долго ждала этого момента! С этим было связано столько мыслей и ожиданий. С самого утра, когда она проснулась, у нее урчало в животе. Сейчас ей показалось, что все просто исчезло, и она могла думать только о том, что пол жесткий, и у нее скоро устанет вытянутая рука, которая уже начала болеть.

Когда наконец стало что-то происходить, она сначала решила, что сама случайно нажала на планшет и тот зашевелился. Но это была не она. Планшет двигался сам по себе. Сначала медленно, а потом все быстрее туда-сюда по дугам с буквами и по ряду с цифрами.

– Это ты делаешь или кто-то другой? – спросила Матильда. Судя по собственному голосу, ей все это не нравилось. Во что она ввязалась?

Эсмаральда не ответила. Она сидела с закрытыми глазами с таким видом, будто без проблем следит за метаниями планшета. И только когда тот успокоился и, в конце концов, остановился, она открыла глаза и посмотрела на Матильду.

– Он просто хотел проверить доску. Они всегда так делают вначале.

Матильда собралась что-то сказать, но замолчала, когда Эсмаральда приложила палец к губам.

– Есть ли в комнате добрый дух?

Через несколько секунд указка стала двигаться к солнцу и остановилась на да.

Наверное, ее передвинула Эсмаральда, ведь больше некому. Во всяком случае, не сама Матильда.

– Как тебя зовут? – спросила Эсмаральда, которая, похоже, нисколько не боялась.

Планшет почти сразу задвигался. Словно точно знал, куда направляется. Он остановился на верхней дуге, и Матильда четко увидела в отверстии букву Г. Потом указка переместилась наискось влево и остановилась на Р. Следующая остановка – вверху у буквы Е, а затем указка стала двигаться вправо к букве Т и в конечном итоге остановилась слева в самом начале верхней дуги.

– Грета. Ее зовут Грета.

Эсмаральда кивнула.

– Теперь можешь ее спрашивать.

– О чем?

– О чем хочешь.

Матильда покачала головой. В голову ничего не приходило, хотя она мечтала об этом как минимум в тысячу раз сильнее, чем о Сочельнике, с тех пор, как Эсмаральда по секрету рассказала, что общается с потусторонним миром. Но теперь она чувствовала только пустоту и не могла придумать ни одного вопроса. «Какая строчка лотереи выиграет» – внезапно показалось ей банальным. Не спрашивать же, влюбится ли она в какого-нибудь мальчишку из класса.

На самом деле, ей хотелось поставить указку на ДО СВИДАНИЯ, прекратить сеанс и убежать в свою комнату. Но так делать нельзя. Они же договорились, и Эсмаральда нашла время прийти сюда с доской уиджа, хотя ее папа страшно разозлится, если узнает. А еще, может быть, эта Грета, если она вообще существует, ждет, что ей зададут вопрос. Возможно, так и надо сделать, пусть даже для того, чтобы закончить сеанс. Матильда ведь довольно давно размышляет над одной вещью. С тех пор, как они жили в Стокгольме, если задуматься.

– О’кей, у меня вопрос.

– Только сформулируй его как можно более четко.

– Мой папа. Он был типа неверен?

Указка не двигалась, словно внезапно приросла к доске. У Матильды возникла надежда, что там она и останется. Что, как сказал папа, никаких духов нет. Но тут планшет зашевелился, правда, не очень быстро, и прямо указал на левый угол.

Нет.

Она выдохнула. Но указка не задержалась на месте, а заскользила к дугам с буквами. Дух явно не закончил.

– Это ты? – спросила Матильда, но в ответ подруга только коротко и едва заметно покачала головой.

Сначала Н, а потом почти сразу на О. Теперь дело шло быстро. Даже слишком быстро, чтобы она успевала следить. Может быть, дух показал на Т, а потом на В, а затем на О и Я. Она была не совсем уверена. Во всяком случае, ей бы так хотелось. Но вопреки своему желанию, она увидела и, хотя потом закрыла глаза, прекрасно поняла, на каких еще четырех буквах остановилась указка.

– Я больше не хочу. Тебе надо уходить. – Матильда отняла руку от планшета.

НО…

– Так нельзя. – Эсмаральда попыталась снова положить руку подруги на указку. – Если мы не поблагодарим и не попросим его вернуться на другую сторону, есть риск, что…

– Я же сказала, что не хочу!

ТВОЯ…

Матильда отодвинула доску и встала.

– Уходи! Слышишь? Я хочу, чтобы ты сейчас же ушла отсюда!

МАТЬ.

28

Крис Даун лежал взаперти не больше нескольких часов, а уже так замерз, что все тело била неконтролируемая дрожь. Он понятия не имел, сколько в морозильнике градусов, но догадывался, что температура уже опустилась на несколько отметок ниже нуля и, судя по звуку компрессора и тиканью охлаждающего элемента, продолжает снижаться.

Примерно час назад он оставил бессмысленные попытки выбраться силой и стал думать о том, что можно сделать, чтобы сохранить как можно больше тепла. Первой замерзает голова, это он знал. Поэтому снял один носок, надел его на голову как шапку, а в другой засунул обе ноги. Больше ему ничего не пришло на ум, кроме как заправить футболку в брюки и сжаться в комок, пытаясь занять как можно меньше места.