Минуту назад

В ресторане все было чудесно и по высшему разряду. Там мы провели часа два. Ели и танцевали. Время шло к десяти вечера, и мы решили прогуляться пешком. Вернее, я захотела гулять, а Най после получасовой атаки на свой мозг согласился.

Вечер плавно перетекал в ночь. Было тепло и хорошо. Я под ручку с супругом. Кругом парочки и молодые родители с детьми. Идиллия. Мы шли и болтали о всякой ерунде. Я была счастлива. Мы с Наем отлично понимали друг друга, и с ним было так спокойно и хорошо. Приятно, когда тебя любят и заботятся. Он заботливо грел своими горячими ладонями мои как всегда холодные ручки.

Домой мы вернулись уже после полуночи. Най помог мне снять куртку, потом нежно поцеловал в губы и прижал к себе, словно не видел неделю или даже две.

Так вот в обнимку и постоянно целуясь, мы двигались в сторону спальни. Уже стоя в комнате, Най взял из моих рук маленькую сумочку и отбросил в сторону. Снова поцеловал в губы, щеки, шею. Было приятно. Я с удовольствием отвечала на всего поцелуи и объятия. Его руки скользнули вверх по моей спине и начали расстегивать замок на платье…

Я резко отпрянула от него.

— Так вот зачем вся эта романтика, — чуть расстроилась я, — ресторан, прогулка…

— Вовсе нет. — Най хотел снова подойти ко мне, но я выставила перед собой руку. — Я хотел порадовать тебя, сделать приятное. Что плохого в том, что я…

— Ничего, — ответила я и прошла мимо него в ванную, закрылась там и смыла макияж.

Приняла душ, не обнаружив на вешалке халата, я завернулась в полотенце и вышла. Взяла расческу и начала бродить по комнате, где сидел на кровати Най, и расчесываться.

Анайдейе снял пиджак, резко сорвал с себя галстук, отбросил его со словами «удавка» и начал расстегивать рубашку. Я увлеклась расчесыванием и начала напевать привязавшуюся в ресторане песенку и пританцовывать.

— «Унижаться любя, не хочу и не буду», — пропела я песню группы «Белый орёл», которая называется «Горький мед», — «я забуду тебя, я тебя позабуду. Ты приносишь беду, ты с ума меня сводишь. Только как я уйду, если ты не уходишь».

— Я все испортил и теперь ты меня дразнишь? — брюнет вытащил ремень из брюк.

— Нет. — Я выключила яркий свет, вместо него я зажгла лампу у кровати. — У меня и в мыслях не было дразнить тебя.

— Ты случайно тут в полотенце разгуливаешь, — Най поймал меня за руку и притянул к себе, — смотри, доиграешься.

— Выйди и я переоденусь, — я поцеловала его в ключицу, дотягиваться выше было опасно для полотенца, которое хотело упасть на пол.

— Приходи на кухню, — он поцеловал меня в губы, — и прихвати ликер.

Мы с ним почти до утра сидели на кухне. Разговаривали и целовались. Все было просто атас.

Во сне пришла Ювента. Она чуть ли не за шкирку притащила Диспатера и гневно на него смотрела, подталкивала и кивала в мою сторону. Он скрестил руки на груди и не реагировал на нее. Выглядело это забавно. Потом Ювента в очередной раз толкнула его в бок и он, вздохнув и смерив ее недобрым взглядом, вдруг сам стал выглядеть точь-в-точь как его жена. Он схватил меня за ту руку, где остались синяки от Ювенты. До меня дошло. Это не дама в бордовом, так грубо со мной поступила, а ее муж. Он притворился ею.

— Простите, — сказала я, — ваш гобелен украли до меня. Я подвела вас.

Ювента лишь улыбнулась мне, сжимая в тонких руках появившуюся каллу, а Диспатер закатил глаза. Я проснулась. Было светло. Най гладил меня по волосам, приподнявшись на локте.

— Кто украл твой гобелен? — спросил он.

— Я не знаю. — Я повернулась на бок и посмотрела на брюнета. — Когда мы с Сумманом пришли его уже не было…

— Куда вы с Сумманом пришли? — Най резко сел на кровати и уставился на меня.

— Разве ты не знаешь? — я тоже села. — Мы вчера проникли к светлым. Гобелен уже украли до нас, и мы вернулись обратно. Разве ты не знал об этом?

— Откуда же мне было это узнать?! — он явно разозлился. — Ты же мне не сказала.

— Прости, — я положила руку ему на плечо, — ты же всегда в курсе моих перемещений и дел. Я думала, ты знаешь.

— Сумман совсем охренел! — Анайдейе надел халат и вышел из комнаты.

На кухне щелкнул чайник. Я упала обратно на кровать. Однако, странно. Лилейные всегда все про меня знают. Кто что мне сказал и где я, и с кем, и когда. Все знают. М-да, все интереснее и интереснее. Помаявшись еще минуту, я встала и, надев милые белые пушистые носочки, пошла на кухню.

— Не сердись, — попросила я, садясь на стул.

— Я не сержусь, малышка. — Най стоял спиной ко мне и жарил яичницу на сковороде.

Завтракали мы практически в молчании. Потом Анайдейе ушел отдавать долг Аластору, подменившему его вчера. Он обнял меня и поцеловал на прощанье, сказал, что будет поздно, чтобы я отдыхала, и, может, сходила куда-нибудь погулять с Тамаркой. Взял ключи от моей «собачьей упряжки», сказал, что хочет лично опробовать прокачанный «Туарег». Все, после этого он ушел.

Я позвонила подружке, но она оказалась на заказе, и сегодня мы вряд ли смогли бы встретиться. Все заняты. Только я не знаю, куда себя деть. Пынька запрыгнула на тумбочку, где лежали поводки доберманов. Мне захотелось погладить моих собак, погулять с ними.